Вячеслав Ларионов - Азиатский Экспресс

– Ну что, господа, готовы? – дружелюбно спросил Макс.

– Всегда готов, – звонко ответил Николай, а Павел лишь кивнул головой в знак согласия. У командира Еремеева был самый большой опыт из всех троих. Он понимал, что им предстоит сложная и опасная работа. И не мог воспринимать погружение как увеселительную прогулку. Тем более, что это должно было быть первое погружение данного аппарата, и надо было еще научиться с ним работать. А техника могла оказаться капризной. К тому же он нес персональную ответственность за жизни и здоровье людей.

– Всему персоналу внимание! Пятиминутная готовность, – громко приказал голос из динамиков. Рядом с погрузочной площадкой замелькали красным светом проблесковые огни. Раз в пару минут раздавался сигнал сирены, чтобы привлекать внимание к погрузочным работам и не допустить несчастного случая.

– Экипажу занять свои места, – вновь прозвучал голос по громкой связи.

Сотрудники приблизились к аппарату и по очереди поднялись по лестнице внутрь. Последним поднимался капитан Еремеев. Он надежно задраил люк за собой и занял свое место в кресле пилота. «Супрут-12» был комфортной техникой для работы людей внутри него. Хоть он и был рассчитан на всего трех членов экипажа, места в нем было достаточно и легко разместилось бы еще два человека. Что, несомненно, отличало его от других подобных аппаратов, где людям приходилось сидеть почти друг на друге. Снаружи он был похож на мини-субмарину, спереди располагались смотровые иллюминаторы. Над ними были различные устройства для видео и фото съемки. А под иллюминаторами были прикреплены роботизированные манипуляторы, больше напоминающие клешни крабов. По бокам и сзади субмарины располагались направляющие гребные винты. Корпус был выкрашен в белый цвет, справа была эмблема агентства, слева же название самого аппарата «Спрут-12».

Внутри кабины было два кресла для пилотов их заняли Еремеев и Николай. За их спиной было еще одно рабочее место, за ним устроился Максим. В его обязанности входило слежение за наружными камерами наблюдения и управление манипуляторами.

– Экипаж готов? – прозвучал по радио вопрос оператора.

– Готов, – ответил Еремеев.

– Начинаем обратный отсчет, пять, четыре, три, два, один. И тут аппарат вздрогнул, кран начал медленно поднимать его от палубы. Чем выше его поднимали, тем сильней чувствовалась вибрация корпуса субмарины. Ощущение были не самые приятные. Спустя пару минут кран опустил аппарат в воду, вибрация превратилась в легкое покачивание на волнах. Раздался громкий щелчок – это погрузочное устройство отцепилось от лодки.

– Спуск на воду завершен, можете приступать к погружению, – сообщил оператор.

– Принято, – ответил Еремеев.

– Удачи! – и радио замолчало.

– Ну что все готовы? – спросил Еремеев.

– Так точно, – ответил Макс.

– Готов, – сказал Николай.

Первый пилот запустил силовую установку, которая приводила в движение двигатели. Корпус лодки наполнился мерным жужжанием оборудования, на панели приборов загорелись мониторы и лампочки, включилось внешнее освещение субмарины. Павел включил режим погружения и взялся за джойстик управления рулями, «Спрут-12» начал свое первое погружение. Экипаж молчал, наблюдал за тем, как скрывался корпус лодки под водной гладью и следил за показанием приборов. На поверхности вода была прозрачной и видимость была отличная. Предполагаемая глубина погружения должна была составить сто пятьдесят-двести метров.

– Прошли отметку в 50 метров, – доложил Максим.

Видимость начала падать, вода стала более мутной. Николай хоть и не первый раз участвовал в погружениях подобного рода, но каждый раз это было волнительно и, честно сказать, жутко. Тут целиком и полностью был расчет на технику и мастерство пилота. Николай про себя улыбнулся этому, проведя аналогию с полетом на самолете, который вызывал в нем похожие чувства. Подумал и сразу отогнал лишние мысли, потому как сейчас надо было работать, а не устраивать себе сеансы рефлексии.

– Прошли отметку 100 метров, – опять нарушил тишину Макс.

Погружение длилось уже около сорока минут, первый пилот снизил обороты двигателя, скорость начала падать. До дна оставалось чуть больше пятидесяти метров. Нужно было как можно осторожней продолжать спуск, чтобы по инерции не врезаться в дно. И вот, в свете прожекторов постепенно можно было начинать различать илистое дно. Маршевые двигатели перешли в режим горизонтального хода.