Михаил Ка… - Десять лет странствий. Игра на равных

Ева улыбнулась и, помахав рукой удаляющимся военным спустилась вниз к столу. Ли посмотрела на стоящих охранников и слегка наклонив голову телекинетически разобрала направленные на них же самих их оружия на составные детали. И тоже присоединилась к нам. Карас в которого была выпушено около двенадцать пуль застывших в полуметре от него, протянул руку и несущие смерть пирамиде стали браслетом у него на руке. Он то же начал спускаться в низ, а двери, разлетевшиеся в щепки за ним, мгновения сложились обратно. Висящий под потолком Саша плавно опустился прямо посереди стола и произнес, – НАЧНЕМ.

– Надо идти, – произнес я низким голосом. – Даже не думай, – ответила она, схватив меня за руку. – Ты думаешь, тебе хватит сил меня остановить, – спросил я ее, смотря прямо в глаза. – А ты попробуй, – промолвила она. Я протянул ей книгу и произнес, – там ответы, я там и ты, там все, я помню, кто я, вернее кем я был. Саша взяла книгу и посмотрела на обратную ее сторону, где была фотография автора, подняв голову и посмотрев, произнесла, – это ты и что? – А то, что эта история про нас, и ты здесь со мной, потому что умеешь летать и отнесёшь нас домой, страница 46, – ответил я. – Это бред, и если ты думаешь, что я в это поверю, то … – Просто открой, – перебил ее я. Она открыла страницу и начала читать. Оторвав глаза от строк, она посмотрела на меня и произнесла, – этого не может быть, и попыталась перелистнуть на несколько глав вперед. – Нет, – произнес я и захлопнул книгу. – Нет, – снова произнес я, покачав головой. – Куда мы летим, – ответила она, посмотрев на меня. – Домой, – тихо ответил я.

Вещи, их много или мало, но они всегда присутствуют, они словно отражения тебя твоих стремлений, минутного порывы, страсти или безрассудства. Чем их больше, тем более полная картина складывается о человеке. Но что если их ничтожно мало, и все они словно стерильны, и не говорят тебе о человеке кажется ничего, но именно об этом человеке тебе надо знать как можно больше. Потому что когда то очень давно ты был им. И там в другой жизни ты повлиял на жизни тех, кто сейчас с тобой, но ты не помнишь, как спасти их сейчас, но знал тогда.

– Это то место, – спросила Саша в пяти домах до здания. – Да нам туда, – ответил я, указывая на девятиэтажку. – Откуда ты знаешь, – спросила она по ходу движения. – Не знаю, просто знаю, – ответил я. Мы зашли в дом, поднялись на шестой этаж я стоял, напротив около двери. – Эта, – произнес я, указывая на квартиру. Саша хотела открыть телепатически замок, но я поднял руку, – подожди, – произнес я и позвонил в соседнюю. Дверь отварилась и на порогу оказалась дружелюбная дама. – О Миша, сколько лет, сколько зим, – произнесла она. – Да я, – сказал я немного покачивая головой, – я кажется оставлял ключи? – Да, да, произнесла она и протянула связку. Я взял ее и только хотел отворить дверь, но все же произнес, – А сколько? – Года три-четыре тебя не было, – ответила она. – А ты уже что-ли не помнишь, – удивленно произнесла она. – Как не смешно именно это слово, – ответил я. – Но не пропадай, – закончила она и затворила дверь.

Я вставил ключ в замок и, повернув его по часовой стрелке отворил дверь. Проход в помещение открылся, и мы зашли внутрь. В комнате было темно. – Как то темновато, – произнесла Саша. – Боишься темноты, – ответил я, ища выключатель. – Нет, – сразу ответила она. – Боятся надо не темноты, а монстров что прячутся в ней, – произнес я и включил иллюминацию. – И что за монстры прячутся здесь, – ответила Александра смотря на меня.

А монстры были еще теми. В ужастиках страшнее всего не само чудовище, а его образ, что рисует нам наше воображение по кратким отрывкам. По шорохом, теням, частям тела, что мы видим украдкой. Но стоит нам увидеть всю картину целиком, и страх становится не таким сковывающим. Самое страшное и пугающее мы можем придумать сами себе, даже не прилагая особых усилий, а стоит постараться то можем и напугать и всех остальных на планете. Ведь природа страха не меняется, какими бы развитыми и умными мы не становились, всегда есть то чего мы боимся. И для людей двадцать первого и восемнадцатого веков, будут общие страхи, и в этом сравнении более «смелыми» будут именно жители предыдущего столетия. Так что-же такое страх – это знание или же его отсутствие. Или это же знание того что тебя ждет что-то чудовищное?

В квартире было очень темно и пыльно, окна были занавешены плотными шторами, которые не пускали свет внутрь помещения. Мебели было мала, но бардака не было, все немногочисленные предметы были на своих местах, ни чего не валялось на полу, и не висело где-то под потолком. Включив свет мы начали, осматривается. Саша пошла в комнату, я проследовал на кухню. Она была не очень большой, но достаточно удобной, я открыл дверцу верхнего ящика и достал коробочку с чаем, словно знал, что и где находилось в этом помещении. Эту емкость я поставил на стол и открыл следующий шкафчик, расположенный на полу и взял стоящий там чайник. Его я водрузил на стол рядом с чаем. Следом я проследовал к плите и, водрузив на нее чайник, проследовал к замолкшей в комнате Александре.