Елена Трускова - Простории

На обед я заказываю манговый фреш, потому что привычного апельсинового на Филиппинах пока не встречала. Его приносят в стакане из-под молочного коктейля. Моя одноэтажная Америка.

Я смотрю в окно, солнце греет ближайшие горы. Закат тут быстрый, еще нет шести, когда солнце садится. В меню обыгрывается язык жестов для заказа еды. Я пробую показать гамбургер под столом для проверки, но выходит плохо. Нам приносят бланки для письменного заказа и карандаши.

Вечером солнце садится прямо на наших глазах, горы исчезают из вида, и снова приносят бланки. Мы спали пару часов, а кажется, что мы живем в номере шесть уже месяц. За большим столом ужинает местная семья, у окна сидит американец с филиппинкой.

Я смотрю в окно, там ничего не видно. Пью свой манговый сок, голова после дневного сна ватная. На ночной паром не хочется, хоть мы и взяли отдельную каюту, а не место на палубе. Потом становится понятно, почему не хотелось: море штормит, паром мотает, как голову игрушечной собаки на приборной доске. Хорошо, что у нас еще остались таблетки против укачивания.

Иногда бываешь где-то проездом, а потом всю жизнь помнишь вид из окна, как будто жил там годами. Время растягивается и сжимается, как ему вздумается. Осень и памятник с книгой на коленях; зеркало воды и флаги на ветру; парижское небо; а теперь – солнечные горы.

Хагна, моя филиппинская одноэтажная Америка.

– А это насекомое, мэм, вы помните его название, – сказал загадочно гид на бабочковой ферме.

– На русском да, – серьезно ответила я, не понимая, к чему он клонит. – А на английском нет.

Мальчик насупился, потому что я шла не по сценарию, но продолжил:

– Это БОГОМОЛ, мэм. А теперь угадайте, почему у нас на ферме нет богомолов, мэм.

– Не знаю, – с подозрением ответила я.

– Потому что церковь в прошлом году развалилась при землетрясении, – засмеялся гид, но заметил мое замешательство и добавил тихо: – Это была шутка.

Я наконец улыбнулась, сообразив, что экскурсия подразумевает юмор. Юный гид приободрился и продолжил шутить:

– Богомолы – природные враги бабочек, поэтому мы их тут не держим. Иначе у нас будет ферма богомолов, а не ферма бабочек! – он залился радостным смехом.

Экскурсия по ферме бабочек длится от силы три минуты, и все эти три минуты набиты заранее подготовленными шутками. Гид искренне хохочет над ними сам.

Филиппинцы вообще легко переходят на смех. Хихикают, как девчонки на перемене.

Знакомство с островами мы начали с Бохоля, знаменитого белоснежными пляжами, заповедником долгопятов и шоколадными холмами. Мы поселились вдали от шумного и набитого курортами пляжа Алона, в дебрях Панглао. В частном резорте на семь домиков и с открытым бассейном.

Конечно, мы собрались на стандартную экскурсию по острову.

Все началось с дождя. Мы так долго выбирали из наших пяти дней тот, когда обещали солнце, но Филиппины – нестабильное в плане погоды островное государство, и тайфун налетел без предупреждения. Заволок небо тучами и насыпал дождя. Водитель держал над нами огромный черный зонт, когда мы садились в экскурсионный пикап. Мы чувствовали себя кинозвездами, которые сегодня порядком промокнут.

Первой остановкой были руины церкви и одновременно деревенский исторический музей.

Мы хлюпали по лужам, пробираясь к руинам. На входе сидело десять человек, кивали нам и улыбались, вполголоса повторяя «скинхед, скинхед», потому что у нас хоть и отросло пару миллиметров волос, но для Филиппин это все равно как будто налысо. Как говорила мама в детстве, ты же девочка. А ю э гёрл, – спросила меня женщина. Я кивнула.

В церкви было еще более влажно, чем на улице. Над экспонатами висели таблички «не трогать, не фотографировать», и похоже, что работники музея соблюдали правила: древние чаши и сутаны покрывал ровный слой пыли.

Статуи богоматери, святых и прочих важных людей казались довольно грустными. Половина здания просела, на изразцовом полу валялись куски потолочных фресок, явно отвалившихся недавно. У алтаря на лавочке лежали в ряд штук двадцать белых строительных касок – на случай мессы.

– Тайфун? – осторожно спросила я у нашего водителя-гида, припоминая дома с оторванными крышами, в гостиных которых до сих пор висят люстры. Мимо таких полу-развалин, в которых до сих пор живут, мы долго ехали на автобусе в свой первый филиппинский день.

– Землетрясение, – сказал он. – В прошлом году.