Валерий Иванов - Тени подземелий Мезерицкого укрепрайона

— И у них это получилось, — сказал я, читавший или слышавший где-то подобную легенду.

— И у них это получилось, — повторил за мной Пьер, — они приветствовали инка, как представителей богов и несли им многочисленные золотые дары. Благо золото в тех краях встречалось повсеместно в виде крупных самородков прямо на поверхности многочисленных каменистых осыпей. Инка приняли почести и дары и обошли стороной земли хивари. Кстати, вы не против, если мы будем общаться до тех пор, пока не выясним все наши вопросы? Время для меня очень дорого, я боюсь не успеть.

— И не поставим все точки над «и», — продолжил я.

— Хоть до утра, — бодро поддержал нас Старик, выразительно поглядывая на бутылки с коньяком.

— Да, да, наливайте, конечно, — зоркие глаза француза подметили красноречивый взгляд моего компаньона, — только мне больше не надо — опасаюсь заснуть.

Старик плеснул приличные порции в два стакана, и мы взяли их в руки, потихоньку потягивая из них и наслаждаясь ароматной жидкостью.

— И тогда люди хивари, чтобы избежать истребления или порабощения и в дальнейшем, решили построить громадную тайную сокровищницу, которую наполнить золотыми ритуальными вещицами про запас. Золото валялось прямо под ногами, и все люди племени принялись за работу.

— Выходит предметы, которые вы дали нашему другу, взяты непосредственно из той сокровищницы? — Старик даже отставил свой стакан в сторону.

— Да, — подтвердил наш гостеприимный хозяин, — но это еще только начало истории. Слушайте дальше. Местом для сокровищницы была избрана практически недоступная естественная пещера в жерле потухшего вулкана. Гора с вулканом называлась Лас Тайя, что в переводе с местного языка означало — Спящее чудовище.

— Так вот откуда пошло это легендарное название Лос-Тайос, — воскликнул я.

— Именно, — отметил француз, — только, как говорят у вас в России, «слышали звон, да не знают, где он». Современные легенды перенесли Лас Тайя совсем в другое место, а затем родились мифы о целой системе запутанных туннелей, скрытой в них золотой библиотеке и прочая чушь.

Он внезапно закашлялся и прикрыл рот ладонями.

— Спуститься в сокровищницу можно было только через длинный извилистый каменный колодец по лестнице, сплетенной из прочнейших лиан, — откашлявшись, продолжил Пьер. — Шли годы, и сокровищница наполнялась разнообразными золотыми предметами, а также наиболее крупными и чистыми самородками, один из которых я вам сейчас покажу.

С этими словами француз вышел и возвратился лишь минут через десять. В его руке тускло желтел крупный камень величиной с гусиное яйцо. В другой руке находился весьма вместительный пакет из плотной пергаментной бумаги.

— Любуйтесь! — Он протянул нам самородок.

— Килограмма на три потянет, не меньше, — определил Старик, покачивая камень в ладони.

Затем его подержал я. Камень, казалось, испускал тепло и желтоватый призрачный свет, и у меня от такого зрелища застучало сердце.

— И это еще не самый крупный, — заметил Пьер, наслаждаясь нашей реакцией.

Мы положили камень на столик на виду и дружно подняли свои стаканы.

— За успех нашего предприятия! — прочел я в прищуренных глазах Старика и поддержал тост, опрокинув содержимое до дна. То же сделал и мой напарник. Хозяин с доброй улыбкой следил за нашим незамысловатым и красноречивым ритуалом.

— А вот изделие мастеров народа хивари, — француз достал какой-то предмет из пакета.

Мы не смогли сдержать своего восхищения, обозначив его звуками «ого-о-о-о» и просто «о-о-о». Даже смешно стало. Прям, как Людоедка Эллочка при виде заморского ситечка, которое протягивал ей Остап Бендер в обмен на вожделенный стул.

Это была золотая чаша для питья в форме равностороннего треугольника со сглаженными углами. Изящный треугольный лепесток поддерживали своими мордочками вытянутые в струнку стройные парнокопытные животные — то ли косули, то ли ламы, то ли газели — я не знаток в этом деле. Их задние копытца упирались в края второй округлой чаши в виде заглубленного блюдца. Чёрт возьми, как трудно все-таки описывать прекрасное — трижды переделывал, и все равно не удалось создать на бумаге образ изумительнейшего творения древних ювелиров. Мы смотрели на него несколько минут, буквально не дыша, как завороженные.

— Предлагаю продолжить наш разговор, — с этими словами Пьер положил чашу на столик.

Мы едва оторвали от нее глаза и согласно кивнули головами.