Михаил Уткин - Особенности национальной командировки. Мемуары старого командировочного волчары

К девяти вечера наш поездик, обогнув огромное и совершенно мёртвое от слива отработанной воды с медных комбинатов озеро, спустился по кругу с холмов и въехал в Джезказган. На вокзале нас встретили пацаны, мы успели ещё разок сбегать в магазинный вагон, купить всего на праздничный ужин, и пошли в контору вызвавшего нас ПКМК треста «Казсвязьстрой-2», которому нам предстояло оказывать помощь в строительстве новой телефонной линии.

Ярко-звёздной джезказганской ночью, под рёв огромнейших комаров, мы долго праздновали приезд и рассказывали свежие институтские новости…

Я тогда так и остался в ПКМК в Джезказгане, вместе с Водиком Баталовым, а вся прочая толпа благополучно уехала в Косколь. Остались позади наши купанья в озере на краю джезказганских микрорайонов, водочка, выпитая в компании случайно залетевших в город механиков железнодорожной рефрижераторной секции, танцы на танцплощадке в скверике недалеко от центра города, несметное количество банок «Кильки с овощами» из магазина вокзального ОРСа и обеды в диетической столовой на углу бульвара Космонавтов, недалеко от местной достопримечательности – панельной пятиэтажной «хрущобы», стянутой вокруг всего здания по всем этажам металлическими стяжками, чтобы не рассыпалась… Остались позади несметные кучи брёвен и бетонных пасынков, которые мы грузили в штабели во дворе ПКМК и затем отправляли на линию…

Через месяц нам прислали замену.

Рано утром на «КамАЗе» с прицепом приехал Валера Рон (по прозвищу «Борода») – мы уже знали в лицо почти всех дальнобойщиков со всех близлежащих автокомбинатов, так как в день отправляли по четыре-пять машин. На этот «КамАЗ» мы погрузили 40 бетонных пасынков и добавили в прицеп 30 брёвен. Наскоро собрали свои шмотки и устроились в кабине. Борода привёз нас к себе домой, в частный сектор на окраине Джезказгана.

Было 12 дня, Валера ушёл спать, а нам с Баталовым быстро надоело крутиться в кабине, мы закрыли машину и поехали в город – в любимую столовую на Космонавтов. На обратном пути мы взяли продуктов, две бутылки водки и вернулись к Валере.

В восемь вечера, по холодку, Борода тронулся в путь. Машина вышла из города в сторону города Никольского (теперь – Сатпаев) и понеслась по широкой автостраде. Водик сидел у открытого окошка, я уместился между ним и Бородой, и мы мило беседовали. Солнышко тем временем уже зашло, дорога петляла меж небольших сопочек и вдруг каким-то шестым чувством Валера почувствовал, что спустило какое-то колесо. Вышли, посмотрели все колёса, и действительно, один из внутренних баллонов под кузовом оказался пробит.

Все гайки наконец-то закручены, домкрат смачным дальнобойщицким жестом закинут под сиденье и мы снова на трассе. Покрутившись по абсолютно тёмным улицам райцентра Улытау, мы нашли колонку с водой и поехали дальше. За райцентром асфальт кончался и дальше в сторону Аркалыка шёл щебёночный грейдер с ямами, но оборудованный, где положено, дорожными знаками и указателями.

Мы с Водиком принялись пить водку, а чтобы Бороде не было обидно, вторую бутылку положили ему в бардачок – на потом. Мы уже начали горланить песни, когда из темноты выплыл потёртый указатель «Косколь 8». Свернув вправо, мы оказались на ещё более разбитой грунтовой дороге и ехали по ней, неведомо куда, пока, наконец, не увидели вдалеке одиноко горевший огонёк. Валера давно съехал с дороги и пёр прямо по степи рядом с нею – так даже было ровнее – и, в конце концов, довернул и поехал прямо на огонёк. Так мы в третьем часу ночи оказались у столовой нашего стройотряда, на крыше которой светила лампочка, прибитая к высокой палке. Оказалось, что её и сделали специально для транзитных водителей, предпочитавших ездить по ночам.

Бригада девчонок под командованием нашего шеф-повара Пашки Кима пекла в формочках самодельный хлеб, нас накормили свежеварёной сайгачатиной и отправили спать. А на следующее утро начались стройотрядовские будни…

От ПКМК-6 нашему стройотряду прикомандировали несколько автомашин. Это была, в первую очередь, буровая установка на машине «ГАЗ-66», водителем которой был непревзойдённый мастер своего дела, один из самых лучших и крутых мужиков в конторе Владимир Зыбайло.

Для всяких перевозок у нас была ещё одна машина «ГАЗ-66» с будкой «Почта», рулил на которой Вова – мужик лет сорока с простой рязанской ряхой, но на самом деле не русский, а какой-то малочисленной северокавказской национальности, название которой я уже затрудняюсь теперь вспомнить. Вова постоянно вспоминал фразу из фильма «Баламут»: «Меня зовут Ма-а-аксут!» и мы все прикалывались.