Эльдар Ахадов: Бытие

Высоко-высоко, где-то в самом начале неба, там, откуда течёт оно к нам рекой безбрежной, бескрайней, бездонной, неиссякаемой, лучистой, там, где начинается всё, что есть: и свет, и тьма, и шёпот, и голоса, и любовь, и радость, и печаль, и скорбь, там, где рождается и куда исчезает время, хотел бы я побывать однажды, чтобы вернуться сюда и узнать обо всём снова, и обрадоваться. И не забывать, и не оставлять больше никогда.

Все люди, которые когда-либо родились и жили, – счастливые избранники. Им повезло родиться на свет. Уже одно только это – счастье великое и бесценное. Счастье – иметь душу живую.

Словно чайки над волнами моря, кипят, копошатся над землёй бесчисленные неугомонные ликующие танцующие в небесах неслышные крики. Кричит трава о том, что она растет и как это хорошо – расти! Горы возвышаются, как застывшие каменные крики, хотя и вовсе они не застыли, а тоже кричат, только ооооочень медленно. И вся Земля ликует от радости, что она есть и что есть у неё любимое солнышко. И солнце целует землю каждый миг лучами своими – всю-всю. А она вращается, чтобы всюду досталось. Кричат леса, ликуя листочками, простирая хвою. Облака плывут то округлыми, то протяжными криками. И летят дождинки, переливаясь на солнце, словно маленькие разноцветные живые радуги. Всё живое кричит и радуется жизни. А мёртвого и нет на земле. Даже снежинки зимой – искрятся и порхают от радости, и полыхают на заре звёздно-бессмертным светом по бескрайним просторам земным. Чтобы слышать, как всё вокруг кипит от радости жизни, не нужны специальные слуховые аппараты, ничего такого не нужно. Вслушивайтесь в тишину. Слышите?.. Она вся живая, как чайки над волнами моря…

Ах, сладкая жизнь, сладкая жизнь! Гляжу на тебя и не могу наглядеться: до чего же ты сладкая, до чего же ты хороша! И вчера была хороша, и сейчас. А завтра – завтра, как же хорошо будет завтра, как неслыханно и невиданно хорошо! Как хочется увидеть тебя завтра, и услышать, и петь о тебе одной, о, сладкая жизнь! Самые горькие воды твоих океанов – сладки, самые одинокие дни и ночи – сладки, самые тяжкие обиды и несправедливости – сладки, даже нестерпимая боль – сладка необычайно, потому что ты – жизнь. И нет ничего дороже тебя…

Вначале всего была мгла. И не было в ней ни света, ни тьмы. Дрогнула мгла, рассыпалась на тьму и свет. И виден свет, и видна тьма. И сияют в ней звёзды. И живёт человек, И нет для него света без тьмы, и тьмы – без света…

Наблюдая клочок неба над головой или кусочек моря из окна, мы можем сказать «я вижу небо» или «я вижу море» так же, как если бы мы видели всё небо от горизонта до горизонта или всё море от края до края. Так же и с землёй: вижу кусочек её – вижу её всю, вижу пылинку Вселенной – вижу всю Вселенную… Удивительно устроен мир, в котором бесконечное и безбрежное является великим и бесконечным в каждой своей даже самой малой части…

Вода проступает и сочится, и скатывается, и льётся, и течет, и переливается, и прибывает, и убывает, и плещется, и расплескивается, и падает, и вздымается, и вздрагивает и застывает, и исчезает и появляется вновь… Шепчется вода в ручейках, шумит не смолкая в морях и океанах. Что услышит, то и уносит с собой. Сквозь что пройдёт, что вынесет, то и оставит после себя. Днём и ночью, утром и вечером. Любая грязь её пачкает, мутит её. Шепчется вода, шепчется, кричит, ревёт штормами, исходит дождевыми слезами-каплями. И снова чиста повсюду, прозрачна до самого дна, до глубины живучей незамутнённой души. И несёт воду свою Земля меж белыми крыльями облаков – в небо голубое, розовое, алое, золотое и аметистовое от края до края мироздания. Несёт шёпоты свои и вздохи, и грохоты, облетая листьями, осыпаясь горами, вздрагивая грозами, переливаясь радугами. И остаются в вечном небе после неё все наши слова и деяния, и мечты, унесенные когда-то водой.

Встретились как-то худые слова с добрыми. Худые – так и рвутся в драку, а добрые этого никак не замечают. Как так?! Совсем худые слова рассвирепели: и кулаками машут, и кричат громко, и никого вокруг не слышат. А добрые улыбаются. Тогда решили худые слова наброситься на добрые и побить их. Разбежались хорошенько… И пролетели мимо ушей. А добрые – остались