Алек'C'кира - Аматмея. Рожденный смертью

«Я умер!» – Про себя проговорил Некромантус, осознав все что произошло.

«Но тогда где я?» – Когда алхимик сделал внутри себя вывод, сразу же последовал вопрос. И он был очень важен в данный момент, так как парень не мог открыть глаза и увидеть собственного местоположения.

Некромантус осознал свою смерть и думал о том, куда его могло занести после гибели. Ведь раем это назвать тяжело, будучи скованным. На ад также особо не похоже. Алхимик всегда представлял его жарким и ужасающим, а он хоть и лежал неподвижно, температура вокруг него оказалась комфортной. Это было слишком странно. И как бы парень не гадал, правды он все равно не видел.

Некромантус не знал, что ему делать. Будто закованный в невидимые цепи, он не мог пошевелиться, и это слегка начало раздражать. Ему хотелось вырваться из оков, быстро разлепить глаза и увидеть, наконец, где он находится. Куда его судьба теперь могла забросить? Ведь в своей смерти он не сомневался, и вопрос был в том, где же он есть.

Парень почувствовал чьи-то шаги недалеко от себя. Шаги были тихими и приглушенными. Алхимик прислушивался к ним и хотел начать кричать, чтобы его заметили, но и это ему не удалось. Словно рот был зашит и, когда Некромантус в очередной раз попытался разомкнуть губы, он почувствовал резкую боль от натяжения толстой нити, убедился окончательно, рот в действительности зашит.

«Но зачем кому-то понадобилось это делать?»

Вопросы, вопросы. С этим уже алхимик сталкивался. Вопросы для него являлись неотъемлемой частью с тех пор, как он увидел огромную летучую мышь, из-за которой все и началось. С ответами наоборот, все намного тяжелее. Даже сейчас, пройдя такой сложный длинный путь, он оставался в неведении.

Некромантус начал мычать. Это все, что парень мог сделать в данной ситуации. Учитывая, что он не мог пошевелиться и что-либо сказать. Парень использовал отчаянный ход, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание. И как бы глупо не было создавать такие звуки, парень понял, его услышали. Шаги резко затихли, и алхимик почувствовал, возле него кто-то остановился. Легкий хрип исходил от неизвестного. Но при этом все равно ничего не происходило. Парень был более чем уверен, возле него кто-то стоял, но не мог понять, почему тот не предпринимал никаких действий. Тогда алхимик решил еще раз помычать, надеясь, что это поможет ему, и его, наконец, освободят из плена.

– Ви ошнулис, Нихроманту? – Проговорил очень знакомый голос, и парень, будучи слепым, все равно не мог его ни с кем спутать.

Это точно Вампирикс, алхимик даже не сомневался в своем выводе. Только он так говорил своим шипящим и в то же время смешным голосом со своеобразным акцентом.

Некромантус был рад услышать его голос. Никогда бы он не мог подумать, что огромная летучая мышь, наводившая ужас и страх на любого, кто с ней мог встретиться, станет для него радостным событием. Ведь он знал Вампирикса, а это лучше, чем находиться в плену неизвестно с кем.

– Сийшас я вас освапатить, – покорно сказал Вампирикс, и было слышно, как он склонился над парнем.

Сразу же алхимик задался вопросом, где же он лежит, отчего летучей мыши пришлось склониться перед ним?

«Неужели он лежит в земле?»

Через несколько секунд парень почувствовал, как на его глаза начала литься какая-то густая жидкость с противным запахом. Она слегка щипала веки алхимика, и, как оказалось, это было забавно ощущать. Значит, он еще что-то чувствует, кроме остаточной боли по всему телу. Но буквально сразу, когда жидкость перестала щипать, глаза Некромантуса открылись. Он почувствовал легкую радость от того, что может снова видеть. Правда, обзорность была ограниченной. Алхимик видел лишь то, что вверху. А там виднелись черные стволы деревьев, что устремлялись высоко в небо и были ему уже знакомы.

Некромантус убежден, он находился на темной территории. Очевидно, он так и не покинул ее. Только здесь были такие стволы когда-то в прошлом деревьев, и только здесь смотря в небо, оно было не такое, как в Аматмее. Словно смотришь в небо через какую-то невидимую пленку, которая искажала его.

Вампирикс снова склонился над алхимиком, и тот, наконец, увидел его. Парень попытался улыбнуться, но почувствовал снова натяжение нитей в губах и решил не делать этого, чтобы не порвать губы. Летучая мышь в это время держала в руках что-то острое и не спеша начала разрезать нити на губах, аккуратно выдергивая их. Некромантус еще больше обрадовался, теперь его рот был освобожден, и он мог говорить.