Дмитрий Раскин - Маскарад миров

– А я верю в рай, – сказала Жанна. Верю. Иначе зачем лететь, соглашаться на весь этот ужас, проходить сквозь «ушко».

– И десять лет со мной в одной комнате, – в тон ей продолжил Джек.

– Извините, мистер Коульз. А где Каролина Смит?

– Она не смогла присутствовать по личным обстоятельствам. – Невозмутимо ответил Коульз. – Послушаем Лёню Гурвича.

– Моя задача сделать так, – начал Лёня, – чтобы после пятисот лет перелета человек оказался на Земле со всеми положенными ей соборами и библиотеками, нотными записями, текстами и холстами. Чтобы, условно говоря, он открыл дверь своего коттеджа, оставленного им полтысячелетия назад.

– Ваш коллега Сайдерс не взял в новую жизнь клопов и мышек, по какому принципу будете осуществлять селекцию вы, мистер Гурвич?

– Я не вправе, – улыбнулся Лёня. – Пусть я десять раз считаю что-то бессмысленным или пошлым, но я не вправе. Те, кто прилетят через пятьсот лет, должны решать, определяться сами, а ставить их перед фактом… значит начать новый отсчет с повтора и довольно бездарного.

– Это личное мнение мистера Гурвича, и только, – перебила Лина. – Брать в новую жизнь то, что испортило жизнь прежнюю?! Лишило воздуха, света, смысла.

– У нас, кажется, будет время осмыслить и принять окончательное решение, – ответил ей Стив Хьюман, и у него все-таки получилось резко.

– Что я могу, – пожал плечами Лёня, – пусть будет новая наша Земля, пусть будет рай на этой земле, пусть неправ окажется Бил Коульз в своем пессимизме. Но мы все равно не ответим себе о смысле и сути нашего бытия и исчезновения. И по обе стороны от недостижимого мы только лишь будем умножать нашу тоску по истине и свету… Примерно так.

(«У нас будут с ним проблемы», – Лора ткнула под столом Стива, – «помяни мое слово».)

– Наш Лёня, – вмешался Билл Коульз, – не сказал еще о нескольких своих задачах. Он должен написать поэму о перелете , если хотите, создать миф о переселении .

– Так мистер Гурвич, вы – Гомер?

– По совместительству, – кивнул Лёня.

– Кстати – продолжил Коульз – Как вы думаете, почему Гурвич у нас обозначен как Леня-учитель? Он учит Адама и Еву.

– Мистер Гурвич, правда, что вы бомж?

– Нет, – легко рассмеялся Леня.

– Я чувствую себя каким-то конферансье, ей-богу, – усмехнулся Билл – Итак, миссис Хьюман. Наша Лора-хранительница.

– Мы с мужем без малого четверть века в космосе. Наш брак это миллиарды миль, тонны консервов и концентратов, несколько чего-то все-таки стоящих открытий, десяток аварий. Надеюсь, это объясняет мое участие в экспедиции?

– Миссис Хьюман, вы названы как хранительница. Если можно, хранительница чего?

– Столько всего нуждается в том, чтобы быть хранимым, сохраненным, – отвечала с доброй улыбкой Лора, – а тебе приходится выстраивать иерархию, определять, что должно быть сохранено в первую очередь…

– Правда ли, миссис Хьюман, что вы не так давно обрели телепатические способности?

– К сожалению, да.

– Чем вы можете это доказать?

– Пожалуйста. Вы думаете на своем родном итальянском, вот она долгожданная возможность доказать старой мымре – это, очевидно, ваш шеф-редактор, нет, извините, только зам – а вы не успели задать вопрос этому чертову Коульзу, опять упустили шанс. Так, тут уже про меня, нецензурно, пропускаю, а еще у вас в голове о том, что ваш друг в последнее время ведет себя совсем по-свински и вам надо, наконец, набраться мужества и указать ему место, главное, не поддаваться на шантаж уходом.

Вскочивший журналист принялся опровергать по пунктам, забыв, однако, опровергнуть «старую мымру».

– Ну, это уже цирковые номера, – заступились за него из зала.

– Кто сказал? Вы? Вы вчера потеряли кредитку и еще что-то, не разберу.

– Чувство меры вам изменяет, прошу прощения, конечно.

– Могу назвать ваш пинкод.

– Не надо!

– А вот у вас? Операция? Сын? Редкая патология поджелудочной. Вы дали согласие, а теперь себе не находите места. Мне так хочется вам сказать, что все у него обойдется, но это за рамками того, что дано мне космосом. И дано насильно.

– Что же, все члены команды рассказали о своих планах, – перешел к заключительной части Коульз. – но для всех них есть еще одна задача, которая даже вполне вероятно окажется главной . Но они узнают о ней лишь по прилету. – Участники экспедиции недоуменно переглядывались.

– Поймите, так надо – Коульз обращался не к астронавтам, а к залу. – Они не готовы пока. Пусть пройдут эти десять лет полета. На «Летающей тарелке» есть специальная комната. Она заблокирована. Замки раскроются сами, но не раньше, чем корабль достигнет конечной Цели. – Стив Хьюман слушал, как писали когда-то в романах, багровея на глазах. – И там будет все для того, чтобы вы поняли, приняли, – Коульз теперь уже обращался к команде – чтобы хватило мудрости, мужества, еще чего-то, я не знаю… А сейчас, поймите, это не недоверие к вам, просто прежде вы должны стать другими. В комнате так же вы найдете все необходимые инструкции.