Чёрный Лев - Меч и Крест

Олаф Бриан был слишком умён, и не стал спрашивать, куда подевался малыш Герман. Все и так, вот уже полгода, поговаривали о том, что малолетний граф Аверсы, неожиданно исчез. Когда, куда, не известно. И с 1049 года, графом Аверсы стал Ричард Дренго.

– Как ты? Я смотрю, ты нашёл своего сына. Радуюсь вместе с тобой!

Олаф тяжело вздохнул и вложа меч в ножны, сел, почёсывая свою бороду.

– Это мой младший сын, Маркус, а старшего, Бьёрна, я так и не отыскал.

И Олаф поведал Ричарду всё, о своих бесплодных, трёхлетних поисках сына. О-о-о, где он только не побывал! И в Риме, где в охране различных пап и в знатных семействах, служило множество нормандцев. И в свободном, нейтральном городе Неаполе. Был в Салерно. Исходил всю Апулию. Через друзей и знакомых, побывал даже у византийцев, где выспрашивал о сыне у служивших императору варягов.

– Никто ничего не слышал о нём и не знал! Всё без толку! Всё бесполезно! Где его искать?

Олаф был в отчаянии, но не собирался сдаваться и прекращать поиски. Но уже заканчивалось серебро, которое он взял взаймы, под залог своих земель, у дальнего родственника, епископа Руанского Можера. Пришлось продать коня, седло, сбрую, отпустить восвояси, на вольные хлеба, своих людей.

Рассказывая, он не заметил, как один из людей Дренго, поднялся с лавки и вышел из таверны.

– А мой сын Маркус, вместо того чтобы рьяно помогать мне в поисках и заниматься делами присущими воинам, предпочитает вести богословские беседы и диспуты со священниками и монахами. Ходит по разным монастырям, и вместо того, чтобы расспрашивать там о брате, болтает и читает книги.

– Так твой сын сведущ в грамоте? Похвально. Мало кто из наших норманнов может гордиться таким достойным умением.

Олаф опешил от неожиданного оборота речи Ричарда.

– Слушай, барон, а почему бы тебе не поступить ко мне на службу? Таким отличным воинам как ты, я плачу щедро! И клянусь именем Господа нашего Иисуса Христа, я не засижусь в Аверсе! Впереди нас ждёт много славных дел! А там, глядишь, и отыщется твой сын. Отыщется, отыщется, никуда не денется. Конечно, если он ещё жив.

– Бьёрн жив! Я знаю это!

– Ну вот, когда мы найдём его, то я и его с радостью возьму к себе на службу, если он, хоть чуточку унаследовал твоих талантов и умений. А Маркуса, раз он грамотен и ему по душе богословские беседы, мы сделаем настоятелем какого-нибудь монастыря или епископом. Ну так как?

Олаф пристально посмотрел в глаза Ричарда, немного подумав, кивнул головой.

– Я согласен, – и по обычаю, принося вассальную присягу, вложил свои ладони в руки сеньора, и произнёс слова клятвы.

Ричард выслушал, держа руки барона в своих, вытащил из-за пояса перчатку и положил её в руки Олафа. Теперь, при разрыве отношений, или Ричард мог потребовать свою перчатку назад, если его чем-то не устроит служба барона, либо Бриан, вернёт перчатку своему сеньору, если тот, чем-то обидит его. Но не один рыцарь, не мог нарушить клятву вассальной верности, без ущерба для своей чести и риска навлечь на себя Божью кару.

Дверь распахнулась от сильного удара, и в таверну вбежал Вильгельм де Монтрей. За ним стоял тот воин, который ранее ускользнул из таверны.

– Н-е-е-т! Нет! Я вызываю тебя на поединок, Бриан! Пешим или конным, любым оружием, но немедленно! Я в своём праве граф, и никто не может помешать мне!

Ричард поморщился, но склонил голову в знак согласия.

Они вышли из таверны, прошли рынок, и подошли к большому выгону, где продавали скот, но сейчас тут было пусто. Земля просохла и была хорошо утоптана, и Олаф сказал:

– Здесь! Сражаемся пешими, так как у меня нет коня. Я беру копьё, меч и щит. Ты бери, что хочешь.

Вильгельм де Монтрей, весь трясущийся и бледный от гнева, облизал губы, и выдавил на них улыбку.

– Я, топор, меч и щит. Тебе конец, Бриан. Я убью тебя! Поступлю с тобой так, как вы, поступили с моим отцом! Отрублю уши, кастрирую, отрублю руки и ноги, снесу на хрен твою башку, выколю глаза, а потом помочусь на твой труп!

Монтрей в диком бешенстве орал, брызгая слюной, потрясая боевым топором на длинной рукоятке. Глаза его закатывались, в углах рта клубилась пена, и сейчас он был похож на берсерка, из древних сказаний.

Но Олафа он этим не напугал. Из своего, уже весьма скудного арсенала, Бриан выбрал длинное копьё, с древком из железа и с широким, листовидным наконечником. Как говорил ему его отец, а ему отец его отца, таким копьём, в древние времена, сражались воины германского племени алеманнов. (Алеманны или аламанны (от герм. Alle manner – «все люди»). Древнегерманский союз племён, в который вошли германские племена из распавшихся ранее союзов свевов и маркоманов, а также пришедшие севера ютунги (III в. н. э.).