Чёрный Лев - Меч и Крест

– До самой смерти!

– Меня можешь не спрашивать, – барон Бриан, оглянувшись, осмотрел своих троих людей. – Я сражался рядом с твоим отцом, бок о бок, когда тебя ещё и на свете то не было.

– Тогда, пора!

Стрела пущенная Можером воткнулась перед ногой предводителя противников, который выделялся красным плащом на плечах и золотым торквесом (украшение из перекрученной проволоки) на шее, и вынудила того остановиться.

– Кто вы и зачем напали на моих людей? – крикнул он.

– Я Роберт Гишар, – по наитию, словно кто-то подсказывал ему, Роберт не назвался своим родовым именем. Хотя, полное название владений их семьи, отцовского замка, звучало Отвиль-ла-Гишар. Но Отвили были широко известны на этих землях, а вот второе название мало кто знал. – Мы защищались. Твои люди первыми атаковали нас.

– Как там мой друг Серулло? Зачем вы убили его?

Роберт не сразу сообразил, о ком его спрашивают. А когда понял, опустил глаза и посмотрел на тело того воина, который первым атаковал его, и лежавшее чуть поодаль.

– Дышит. Крепкая, однако, у него башка.

– Моли за это всех ангелов небесных, Роберт Гишар. Если бы вы убили Серулло, я бы жестоко казнил вас. А так, вы можете оставить нам всё своё оружие, доспехи, всё ценное, что есть у вас, и проваливать. Я сегодня добрый.

Стоявшие внизу воины, поддержали слова своего предводителя, одобрительным смехом. Но все их смешки, перекрыл громкий хохот Роберта. Смеясь, он подошёл к поверженному Серулло, всё ещё валяющемуся без сознания, и приставил ему к горлу меч.

– Тебе нужен твой Серулло? Или может тебе отдать только его голову? А может сначала руки, затем ноги, а уж после, голову?

От смеха Роберта, его слов и действий, улыбки быстро сползли с лиц противников.

– Не зли меня! – проорал вожак противника.

– А то, что? Убьёшь меня? Но сначала сдохнет твой Серулло. Иди сюда, и если он тебе так нужен, то сразимся. Один на один. Если победишь ты, то мои люди сдадутся…

– А вот это уж, хренушки, – прошептал старый барон Бриан.

Можер едва заметно, отрицательно покачал головой.

– А если победа будет за мной, то твои люди дадут нам уйти.

Не раздумывая ни мгновения, предводитель противника, отстегнул пряжку державшую плащ, и стал подыматься вверх.

– Я согласен.

Они стали один против другого, в чём-то даже похожие – примерно одного возраста, оба высокие, светловолосые, красивые, – меряясь взглядами. В обоих была смелость. В Роберте – спокойная и уверенная. В его противнике – дерзкая и бесшабашная.

– Назовись, как тебя звать. Я должен знать, кого убиваю.

– Справедливо. Я Ричард Дренго.

В июне 1045 года, в своём замке, умер один из первых нормандцев, ступивших на эту землю, знаменитый и прославленный Райнульф Дренго.

В Аверсу, почтить его память и проводить в последний путь, прибыло множество нормандцев со всей Южной Италии. Даже было объявлено перемирие, и на тризне, за общими столами, сидели те бароны и рыцари, которые сражались по разные стороны.

Священники возносили молитвы за упокой его души, скальды пели песни, прославляющие Райнульфа, о его жизни и деяниях, а присутствующие норманны, шумно и с восторгом восхваляли умершего графа, говорили в его честь хвалебные речи, гордились им. Всех восхищала его непомерная удача – он прибыл на эти земли гол и нищ, только с мечом в руке, а стал одним из самых могущественных и богатых властителей в регионе. Особенно понравилась всем виса старого Визигиса:

Эта виса вызвала восторг, передавалась из уст в уста, воспаляя воображение молодых рыцарей, и заставляя старых воинов, воинственно и молодцевато разглаживать бороды.

А в начале следующего, 1046 года, Хэмфри Отвиль, перепрыгивая через ступени, влетел на самый верх башни замка в Венозе. Двое телохранителей, охранявших покой правителя этих земель, расступились, узнав бегущего.

– Дрого! Дрого! Вильгельм умирает!

Дрого Отвиль, услышав крик брата, подошёл к большому распятию на стене и зашептал молитву.

– Не время молиться! Надо что-то делать!

– Что? Я не всемогущ и не властен над жизнью и смертью. Если Гильом умирает, то я помолюсь Господу нашему, чтобы он принял его грешную душу.

– Нет, Дрого, нет! Тысяча чертей, нет! Молитвой тут ничего не сделаешь!

Прошло три с половиной года, с момента избрания Вильгельма Отвиля графом Апулии. За это время, непрекращающаяся война с Византией, шедшая с переменным успехом и не дававшая перевеса ни одной из сторон, внутренние бунты и мятежи среди своих, нормандских баронов, да и старая, проклятая лихорадка, подкосили некогда могучее здоровье Вильгельма Железная Рука. Тут ещё поражение в битве под Таранто, которое нормандцы понесли, столкнувшись с византийским войском чёртова Аргира. Власть Отвилей в Апулии пошатнулась, и казалось, что совсем померкла их удача, и закатилось солнце их славы.