Александр Щербаков-Ижевский - Глупость не ставит условий. Серия «Бессмертный полк»

Дизайнер обложки Александр Иванович Щербаков

Редактор Анна Леонидовна Павлова

Корректор Игорь Иванович Рысаев

© Александр Щербаков-Ижевский, 2017

© Александр Иванович Щербаков, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-9813-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Унижение и бесчестие РККА начиналось с первой секунды роковой войны.

К примеру, позор нашего Генштаба заключался в том, что от некомпетентности и в панике он издал директиву №3, которая была принята и озвучена в 21 час. 15 мин. 22 июня 1941 года. Говорилось в ней о… переходе к наступлению!

И это в то время, когда враг обходными маневрами моторизованных дивизий уже наматывал по нашей территории десятки километров дорог на гусеницы танков Гудериана.

Или знаменитая Брестская крепость. В случае нападения, местом дислокации её гарнизона предписывалось занять плацдарм… в 10 километрах от самой крепости. То есть в тылу противника. Учтите, что при этом всё оружие было под замком на складах! Видимо, боялся комсостав бунта подневольно поставленных под ружье местных призывников. Втихушку и штык могли воткнуть в спину запросто. Местное население поголовно было против экспансии Советов, а сама крепость только накануне войны при разделе Польши была отторгнута в пользу СССР.

Впоследствии комиссар, один из двух организаторов очагов сопротивления даже срезал свои шевроны с гимнастёрки, чтобы в бою не отличаться от простых стрелков.

В результате непродуманных действий кремлевских штабистов, сотни воинских формирований оказались в окружении и были безвозвратно уничтожены противником.

Всей стране, всему миру было понятно, что Сталин жестокий человек. Весь его менталитет был сформирован в конце Первой мировой войны. Никто тогда не ценил человеческую жизнь. Миллион погибших под Верденом приучил воспринимать большие потери, как данность. В обществе переживаний, вздохов да ахов никаких не было. Всё вершилось достаточно цинично.

А люди, которые выросли в атмосфере насилия и колоссальной жертвенности воспринимали смерть ради идеи, как норму. Они просто не могли быть оторванными от хитросплетений того времени. Если им с детства втирали «родина или смерть», сами понимаете, что по большому счёту с момента рождения выбора у них не было.

Что касается «пушечного мяса» здесь тоже скулить не надо. Задумайтесь, а кто кроме Сталина, применив самые циничные меры, мог бы осуществить индустриализацию страны Советов, быстрыми темпами форсировать реконструкцию своей армии? Страна на 86% была крестьянской. К сожалению, у грузинского семинариста был сформировавшийся поведенческий стереотип насилия. И наш вождь не видел других методов. А были ли они в наличии?

Все сейчас упрекают Сталина, что он натворил с колхозами и сельским людом. А я задаюсь вопросом: «Если бы он не действовал так жёстко, чем бы мы воевали в 1941 году?» Обратите внимание, что демократии в те далёкие годы в Европе даже близко не стояло. Так каким же способом можно было провести индустриализацию, провести перевооружение, организовать мобилизацию всех сил и ресурсов?

И ещё замечу. На тот момент наши люди не блистали грамотностью и культурой. И такой народ по определению не мог быть свободным, а общество демократичным. После кончины крепостного права, рабы второго поколения принимали такую власть, которая их устраивала. Лучше-то они всё равно не знали. В России была такая власть, которая могла удержать Россию от развала. И с этим надо считаться.

Что касаемо тех, кто пал в первых рядах. Считаю, что на тот момент это был неизбежный фактор. Нигде в мире крестьяне не были хорошими солдатами. Нигде и никогда.

Элиту гвардии и воинских подразделений всегда формировала городская среда. Она была наиболее подготовлена к высокотехнологичной войне.

И все наши поражения были не по вине народа, а по воле командиров. Командование после всяких чисток (или предательства) было настолько отвратительным, что проигранные сражения воспринимались обыденностью. Офицеров даже к стенке прекратили ставить. Выгоднее было научить обстрелянного человека приучить к адекватным действиям, а не уничтожать его.