Святослав - Боги с Родины. С Нибиру анунаки. 1 книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант

Услышав из открытого окна, стон-всхлипывания, с большими придыханиями, при …, характерном стоне, Артём остановился и, свернул обратно.

– По видимости, – там дневальные находятся и, стонут в такт движений удовольствия, подумал он и, улыбнувшись, успокоился, поняв, что не один он, в этом лагере.

Решив дневальным не мешать, собою заниматься, стал терпеливо поджидать, когда процесс закончится, устанут наслаждаться, на воздух выйдут отдышаться, не зная, что здесь не одни.

– Меня увидев, удивятся и, застесняются, конечно.

Но он им скажет, что не слышал, их стоны однозначные.

Усевшись вновь на стул в ребячьем корпусе, стал ждать смиренно окончания процесса, в девичьем корпусе, дневальных.

– Как птица бьётся в клетке – ищет волю, так человек стремится к счастью через долю. И, часто, удовольствие находит в том, что происходит с ним, хотя, бывает, что и злится, когда ему не нравится, думал Артём, скучая, ожидая, когда процесс окончится. Он понимал, что силы у дневального закончатся когда-то и, выдохнувшись, вынужденно остановится.

Прошло ещё минут пятнадцать, но стоны продолжались.

Вздыхая, восхищаясь, удивляясь, способности дневального «работать в силу полную» в жару такую, ждать вынужденно продолжал планируемое кончание. Прошло ещё десять минут, но оставалось всё по-прежнему.

Стон временами затихал, надежду подавая, что, наконец закончили, но тот же вновь студент стонал.

– Наверно, вновь «игру» начал, Артём плечами пожимал, ведь сделать нечего не мог; не станет же мешать им и, обламывать их удовольствие.

Услышав гул мотора грузовой машины, донёсшийся издалека, он радостно вскочил со стула и кинулся к окну барака. Машина привезла ребят, девчат, после тяжёлой битвы с урожаем. Послышалось многоголосье звуков.

Забыв о стонах, бросился к ребятам с поля. Сейчас, даже знакомый просто, как родственник был для него. Ребята, рады ему были, как и приезду с поля. Они переживали за него, чтобы не наказали за опоздание, из техникума не отчислили, ведь знали его положение.

Девчата, отделившись от ребят, устало побрели в свой – корпус девичий, и тут же, гвалт поднялся.

Артём, о стонах вспомнив, догадался – и рассмеялся весело вдогонку.

– Что там смешного? – Чапа удивился.

– Ты отчего смеёшься? – за Чапой следом, удивился Топа. Подстроил, что-то там? Признайся.

– А где дневальный ваш, как думаете? Угадаете?

– При чём здесь он? – не поняв, удивился Топа и, тут же рассмеялся, связав вопросы с криками истошными.

Ребята улыбались, отпуская шутки скабрезные насчёт дневального, Ли Юрия, воспользовавшегося одиночеством и поднятым желанием.

К ним в корпус забежала Гончарова Алла, студентка группы ЖСМ, – строительство мостом, тоннелей и, искусственных сооружений. Комкая фразы, чуть не плача, она им рассказала, что трое мужиков напали на дневальную Людмилу Плащаницкую, пытались ….ть её втроём. Она не отдалась им. Так, один полез к ней силою.

На крики, Юру прибежавшего, мгновенно отрубили. Тот пролежал всё время без сознания, стонал, не останавливался.

В её рассказе был один момент с вопросом непонятным – дневальную спасла старушка, когда насильники к ней приставали. Увидев старую, перепугались и, тут же, бросили Людмилу, убежали.

Ребята вмиг собрались у девчат, стараясь лично все подробности узнать.

Пытались виртуально версию создать произошедшего. Все в большинстве своём подумали на «химиков». Под описание насильников, те подходили, вроде, они же ведь преступники.

Поужинали наскоро. Шло обсуждение произошедшего.

Людмила не пришла на ужин. Еду ей отнесли, жалея. Со слов ребят, узнал Артём, что «химики» между Пустошкино и Резников, живут в строй комплексе и, к ним собрались выдвинуться группой, произвести разборки. Сформировалось несколько стихийных групп, увесистые колья приготовив, готовясь наказать насильников по справедливости, не дожидаясь беспределов новых. Вечер катился к завершению. К закату солнышко клонилось, багрово-красным заревом, бойцов зловеще озаряя. В тревожной тишине не слышно пения вечерних птиц и даже звуков насекомых.

Трепещут пусть злодеи! Суд им назначен скорый. Ночью оплачен будет грех. Нельзя иначе! Насигнет кара всех, виновных, никто не спрячется. Пусть плачут горько. На всех парах несутся к ним, чтобы помочь исправиться. К ним доберутся, от наказания им не избавиться.

– Кровавый самосуд закончится плачевно, не только для обидчиков Людмилы. Артём прекрасно понимал, – не скроешь от ментов, ведь – «химики» подвержены учёту, к ним после кипеша, с проверкой, менты нагрянут, точно.