Наталья Бобло - Двойная сплошная жизни

– А можно я к тебе поближе сяду?

– Тогда придётся ещё кого-нибудь позвать, чтобы было с кем играть.

– Я шучу.

– А я шутки, извини, плохо понимаю. С некоторых пор. – Люся всё пыталась нащупать у него место, с которого нужно начать вести линию нападения.

– Пандорой тебя зачем назвали?

– А тебя Климентием почему?

– Есть такие обезьянки – климентины. Вот в честь них.

– Ты серьёзно?! – Люся не смогла сдержать смех.

– А говоришь, шуток не понимаешь.

– А это что – шутка была?

– Со стороны родителей, когда они меня так называли… – Люся уже начинала жалеть, что не успела сходить в туалет после обеда. Она просто заливалась смехом от его вида, слов и интонаций.

– Ты так красиво смеёшься…

Это было неожиданно…

– И вообще – ты знаешь, что очень красивая?

Люся никогда не велась на дешёвую лесть, но в данном случае ею совсем не пахло. (Или Люся совсем не разбиралась в мужчинах, что было не так…)

– Ты тоже очень… оригинальный, с потрясающим чувством юмора. Уверена, что поклонниц у тебя хоть отбавляй.

– Не жалуюсь. Но тебя, я так понимаю, в этом списке не будет…

– А это не факт. Ты забыл? Нам ещё поиграть нужно…

– А повод для игры есть?

– Конечно! Хочу выиграть!

– Ну, этого все хотят! А цена вопроса?

– Прозвучит банально… но… ты – мне, я – тебе.

– Конкретизируй.

– Ты мне проигрываешь, а я записываюсь в список твоих поклонниц. Ну, где-нибудь скромно, сзади, приписочкой такой ненавязчивой…

– Другими словами, ты предлагаешь сделку? – Его глаза снова загорелись лукавым огоньком, хотя до этого он был более чем серьёзен. Люсе вдруг показалось, что она что-то не улавливает… какой-то маленький нюансик, который витает в воздухе, как маленькая дрозофила осенью. Но она верила в себя…

– Да, честно говоря, по фиг мне… Давай уже играть.

Первую партию Лючия проиграла. Осознанно. В конце, где был спорный момент, она, поняв его тактику, просто поддалась (хотя это странно звучит для игры в поддавки…) На это она тихо, хоть и заметно, вздохнула, грустно улыбнулась Климентию, опустила глаза и молча начала расставлять фигуры на своей половине доски.

– Что, правда расстроилась?

– Я же сказала – по фиг мне…

– А мне – нет. Я согласен с твоим предложением… – это было сказано тихо, каждый из них (кто больше, кто меньше) понимал, что их могут подслушивать. Люся посмотрела на него восхищённо – благодарно… и промолчала.

Вторую партию проиграл Климентий, при этом Люся играла абсолютно бездумно (как будто), он всё время своей игрой подводил Люсю к выигрышным ходам. Началась третья партия. После первого хода Люся заговорила:

– Знаешь, я соврала тебе. Я не войду в список твоих поклонниц ни при каком раскладе. Я замужем и давать напрасные обещания не привыкла. Так что борись. Ты можешь вылететь из школы – я смотрю тут это вообще легче простого организовать…

Что это было, Люся и сама не поняла. Ну не умела она пользоваться своим преимуществом у людей, которые были ей симпатичны и проявляли хоть малейший признак своего к ней расположения. Именно это было для неё предательством, и пойти на такое ей никак не позволяло ни воспитание, ни представление о морали и элементарной нравственности.

Глаза Климентия заблестели вновь, но уже каким-то грустным блеском. Люся старалась выиграть и выиграла. Радость победы почему-то не отпечатала на сердце пряничный восторг, скорее, горечь варенья из калины.

– Как бы то ни было, я буду тебя всегда помнить, Пандора. Тебе действительно это имя очень подходит и безо всяких объяснений.

– А тебе твоё – нет.

– Я знаю. Прощай, Пандора.

– Прощай…

Климентий встал из-за стола и вышел, не оглянувшись. Люсе стало грустно. Вроде и победила, вроде и совесть чиста, ведь она предупредила о возможных последствиях, а во рту этот неприятный привкус горечи, который возникал у неё всякий раз, когда ей казалось, что она поступила неправильно.

Вошла Матильда.

– Как на вкус твоя победа? Смакуешь?

– Горьковата. Ненасмакуешься. Он хороший парень, этот Климентий.

– То есть ты его успела зауважать, прониклась к нему, а в роль стервы вжиться не успела.

– Ну, где-то так.

– А что, если я скажу, что этот парень, свихнувшись на фоне компьютерных игр, перестрелял своих родителей и старшего брата табельным оружием отца-военного.

– Этого не может быть!

– Однако это так. А ты ему действительно понравилась…

– Меня теперь это должно особо обрадовать?