Оксана Гринберга - Святоша. Путь сердца

От его улыбки я вдохнула изумленно, почувствовав, как в ту же секунду ожили демоны тоски и цепные псы печали. Завыли, забегали, разгребая огромными лапами подзажившие раны. А ведь я почти привыкла без него, без мыслей о нем! Заговорила свое сердце, словно глупую болезнь, странными наговорами, подслушанными у Ди-рез. Втолковала себе, что сделала правильный выбор и что одиночество – мой удел. Но стоило лишь увидеть Этара, как сердце заболело, забилось заполошно, и все заговоры спали, словно и не было их.

А он… Думал ли обо мне, пока меня не было в городе? Я только вчера вернулась в Хольберг, привезла из Волчьего Дола Реми и Милодару. Поездка вышла странная, нервная. Меня сопровождали Трисс и магистры, выкроившие время перед началом осеннего семестра. Вернее, стерегли, боялись отпускать. Оказалось, сторожить меня собирались не только они. К небольшому каравану на выезде из Хольберга присоединились вооруженные до зубов мужчины. Здоровенные, метра под два, бритые наголо, со странными татуировками на шеях. Светлые глаза, бледная кожа, которую почти не тронул темный южный загар. Помню, как мы с Трисс чуть не выпали из повозки, когда прислушивались к разговору предводителя отряда с вожатым каравана. Говорили пришлые с акцентом, перебрасывались друг с другом фразами на незнакомом языке. Но магистры быстро определили не только язык, но и расшифровали татуировки, а также клановый Знак в виде острого изогнутого ножа на запястьях, перетянутых кожаными, с шипами, ремнями.

Северяне… Клан элитных телохранителей. Маги и воины, вернее, головорезы, которым доверяли жизнь состоятельные люди Кемира. Услуги их стоили дорого, за свою работу они ручались жизнью. Оказалось, работа – это я. Отряду Хёнси поручили сопровождать наш караван до Теоки, затем – до Волчьего Дола и обратно. Имя заказчика держали в тайне, но я сразу догадалась, несмотря на то, что северяне отмалчивались, на вопросы не отвечали, на рассерженных магистров не реагировали. Смотрели за мной, словно духи предков, хранители рода, о которых, бывало, рассказывала Ди-Рез.

– Стережет, – усмехнулся магистр Шаррез. – Ну что же, хорош генерал-губернатор!.. Пусть стережет, нам с Антором спать спокойнее будет.

На второй день я поняла, что стерегли меня не только северяне, так что магистры могли спать мирным сном праведников. Дракон тоже не собирался сдавать свои позиции, хотя перед отъездом я сообщила магистру Шаррезу, что сделала выбор, не выбрав никого.

– Вы можете донести это до своего друга, – заявила Темному, столкнувшись с ним в полутемном коридоре большого дома Антора. – Если магистр Ваз продолжит вести себя так, словно я – его собственность, то впредь он сможет охранять женский монастырь Единоверы до конца своих дней. Я оттуда никогда не выйду, так и передайте! Вас это тоже касается! – сказала магистру, когда он снова потянулся к моей косе.

И нечего руки протягивать!

Странным образом угроза подействовала. Поверил ли мне магистр Шаррез, я не знала, но демонстративно оставила письмо Матери-Настоятельницы на круглом столе в гостиной, где Темный любил заседать вечерами с Антором, потягивая красное вино, обсуждая будущее и настоящее «Ангихора». На пергаменте, скрепленном печатью с символами Единоверы, аккуратным почерком было выведено заверение, что монастырь – мой дом, где меня примут в любой день, что бы ни случилось.

От меня отстали. Надолго ли? Этого я не знала, но подозревала, что до начала учебы, когда больше не смогу вести затворнический образ жизни.

Я же… пыталась радоваться свободе от любви, от своих чувств. Тряслась с Трисс в повозке, подпрыгивающей на кочках и ухабах, занималась магией, болтала о пустяках, наказав себе ни о чем не думать. Вернее, не думать о милорде Этаре Хаасе. Как бы мне еще забыть его имя?.. Смотрела, как лето, несмотря на августовскую жару, уступало свои права осени. Пусть деревья стояли зелеными, но уже опадала листва, и сосны сбрасывали хвою, засыпали ею лесные дороги, по которым держали путь скрипучие повозки каравана. По вечерам ветер приносил дыхание холодов из-за Мервянных Гор, заставляя меня плотнее кутаться в теплую шаль.

Но… Странным делом я чувствовала себя в безопасности. В Кемире, в кои-то веки! Разбойники, некогда наводнявшие эти леса, благодаря стараниям генерал-губернатора «украшали» дубы на перекрестках либо добывали руду в шахтах короля Освара Тиринга. Северяне на вечерних привалах жгли костры, выставляли собственные посты, наплевав на охрану каравана. Зато на вторую ночь, когда лежала в тишине повозке, прислушиваясь к размеренному дыханию Трисс, собираясь последовать за ней в царство сновидений, я услышала шорох огромных крыльев и…