Евгений Косенков - За желтой полосой тумана

– Понял вас. Радиорубка, что нового?

– Товарищ командир, чертовщина какая-то, мы не успеваем перехватывать различные сообщения, но расшифровать их практически невозможно.

– Товарищ старший лейтенант, смотрите, – Манов отодвинулся от локатора. – Десять точек движутся к катеру, но на поверхности реки их не видно. Водолазы?

– Боевое отделение к бою, справа по борту десять диверсантов. Задача – всех уничтожить!

– ГКП, – пост 4, справа по носу танки!

– Пост 3, 5, 1, к бою! Огонь!

Выстрелы раздались одновременно с обеих сторон. Одни снаряды рвали и метали берег, другие броню катера. Вокруг пахло паленым человеческим мясом и железом. Свист, вой, скрежет закладывали уши.

– Кульчев, лево руля. ЦПУ, самый полный вперед!

В это время на шкафуте правого борта шла рукопашная. Мичман Булавин – бывший морской пехотинец, был тяжело ранен. Боевое отделение из пяти человек перестало существовать. Один из диверсантов прорвался на ГКП. Извицкий среагировал мгновенно, выстрелы прозвучали в одно время. Оба были ранены.

Манов первым делом выбил из рук нападавшего пистолет, затем перевязал командиру плечо. Пуля прошла навылет.

– Эдик, допроси, если он в сознании. А нет, – за борт его. Как там обстановка?

– Неважная, – Кульчев держался за голову, из-под пальцев сочилась кровь. – Но, кажется, есть серьезные повреждения.

В это время на мостике разорвался снаряд. Катер сильно тряхнуло.

– Пост 4, пост 4, – Извицкий с надеждой взглянул на Манова, тот только покачал головой.

– Товарищ командир, – на ГКП поднялся старшина 1 статьи Шаванов, правая рука была перебинтована, левой не хватало по локоть. – Товарищ командир, насколько я помню, мы попали в какой-то туман и оказались здесь. Так может, вернемся в него и выйдем назад? Ведь в фантастике так.

– Если мы в прошлом или в параллельном мире, то мы должны выйти обратно. Ну, что, рискнем подставить противнику борт?

Извицкий вдруг повеселел:

– Внимание, делаем оборот на 180 градусов, идем по течению вниз, к туману.

Маневр удался. Теперь на выстрелы врага отвечала лишь реактивная установка на корме катера. Это было чудо: выйти из-под плотного танкового и артиллерийского огня без пробоин. Похоже, удача сопутствовала морякам.

– ЦПУ, как с горючим?

– Хватит часа на четыре.

– Цвейба? А где Бульченюк?

– Все погибли, я один. Я справлюсь, командир.

– Булавин! Мичману Булавину прибыть на ГКП, – Извицкий как-то неожиданно для себя растерялся.

– Булавин убит. Докладывает глав старшина Жуков. Реактивная установка, пушка и один пулемет еще в строю. Личного состава осталось пять человек.

– Радиорубка.

– Есть радиорубка! – голос радиста был странным, необычным. – Нас осталось двое. Связи нет. Уничтожаем секретную аппаратуру. Перекосило переборку, так что выйти не можем. Требуется помощь. Пробоину заделали, но где-то протекает еще. Попробуем найти.

– Манов, возьми кого-нибудь, попытайтесь помочь вскрыть переборку и устранить течь. Жуков, отошли одного на мостик, на сигнальную вахту, желательно глазастого.

Катер натужено гудел, но благодаря сильному течению реки быстро шел к низовью.

Спустя час или два на ГКП раздался голос сигнальщика:

– Вижу туман!

Извицкий вздрогнул и медленно опустился в кресло. Взгляд скользнул по телу замполита, затем по обгоревшим и изрытым берегам своего и в тоже время чужого Амура.

– Командир! Впереди заслон из танков!

– Спокойно, мостик. Сколько их?

– Шесть стоят в ряд, по отмели, перед самым туманом.

– Боевая тревога! Орудия к бою! Цвейба, самый полный вперед! Манов, возьми себя в руки, радисты погибли, как герои. К сожалению, мы ничего для них не смогли сделать. Сигнальщик, на свой боевой пост бегом! Внимание! Тоо-всь! Огонь!

И снова разрезала не долговечную тишину артиллерийская канонада. И потрепанный, исковерканный взрывами катер, устремился в сиренево – желтый туман. Еще бы метра три, но прямое попадание снаряда в носовую часть под ватерлинию, затем еще один и еще заставили его со всей скорости воткнуться в воду.

Раздался оглушительной силы взрыв…

На территории отдельной бригады артиллерийских катеров царили тишина и спокойствие. Впервые за это лето термометр показывал в тени плюс тридцать два градуса. И даже намека на ветерок не ожидалось. Часовые старались укрыться от назойливого солнца под различными навесами и зданиями, дающими хоть какую-нибудь тень. И жизнь, казалось, здесь замерла. Боевые корабли и катера выглядели перегревшимися на солнце. Некоторое уныние и сонливость висели в раскаленном воздухе.