Борис Джурко - Опасные увлечения

– Мама так и сказала.

– Ты ей рассказала?

– Нет. Она слышала, как Юра мне говорил, куда увезли алкаша.

– Кто такой Юра?

– Ты что? Вообще? Ты его знаешь! Он хранит моё тело. Не перебивай! Слушай дальше. Мама меня стала расспрашивать. Пришлось рассказать. И она такой скандал закатила! Если б ты слышала! Дочь её распустилась! Вместо музыки шляется, где попало и за собой Витьку таскает, а он компьютер забросил и в артисты готовится. Говорит, хочешь в артистки – иди, но по улицам не шатайся! Тут входит папаша. Что за шум? – спрашивает. Ну и ему заодно досталось: мол, для него главное не дети, а деньги. Ты хоть знаешь, что у тебя двое детей? – спрашивает. – Зачем ты женился? Отец смеётся, говорит: сам не пойму, как это случилось. За нас заступается: пусть развлекаются. Ведь они под присмотром. Надоест – сами бросят. А Лариска, говорит, будет артисткой. У неё способности есть. Вера Павловна так сказала. А ты, говорит маме, займись лучше делом, распорядись насчёт ужина. Что тут началось! Короче, про нас с Витькой забыли. Потом мама мне говорит: кольцо верни обязательно. Лучше Юре отдай, пусть вернёт его сам. Может быть оно краденое. Нельзя у себя оставлять и носить. Ведь у него хозяйка была, а новому владельцу оно навредит.

– Когда отдавать собираешься?

– Сейчас.

– Ну, как знаешь.

В вестибюле института Юра отдаёт Ларисе пакет с апельсинами и набрасывает ей на плечи халат. Шаркая бахилами, она минует вахтёра и, поднявшись на лифте, входит в палату. На кроватях лежат загипсованные больные, у двоих из них перевязаны головы. Лариса рассматривает похожих друг на друга больных, пытаясь распознать Панкратова.

– Ты к кому, девочка? – спрашивает медсестра.

– К Панкратову.

– Это ко мне, – отзывается с дальней койки больной с перевязанной головой.

Лариса присаживается рядом с кроватью на стул.

– Вот и дочка пришла, – улыбается медсестра.

Лариса оборачивается на неё с удивлением, а Панкратов шёпотом спрашивает:

– Ты кто?

– Я Лариса. Это вам, – кладёт она на тумбочку пакет с апельсинами и шепчет: – А почему шепотом?

Панкратов поманил Ларису рукой, чтобы та нагнулась к нему:

– Я им сказал, что есть дочь у меня.

– И что? – шепчет Лариса.

– А её нет.

– А-а-а, – понимающе кивает Лариса.

Гремя гипсом, соседи покидают палату.

– Спасибо! – благодарит их Панкратов. – А откуда ты знаешь меня?

– Это из-за меня вчера вас избили.

– А-а-а, – вспоминает Панкратов. – Так ты флейтистка? А как меня ты нашла?

– Это я «скорую» вызвала. Врачи сказали, куда вас повезут.

– Спасибо, – улыбнулся Панкратов.

– На здоровье.

Возникла неловкая пауза. Говорить больше не о чем.

– Ну, как живёте? – спрашивает Панкратов.

– Ничего, – отвечает Лариса, – а вы?

– Тоже ничего, – и добавляет: – хорошего.

– Ничего… заживёт.

– Черепок-то? Черепок заживёт. Что ему остаётся?

Лариса улыбается принуждённо.

– А мальчишка твой брат? – спрашивает Панкратов.

– Да.

– Деньжат не хватает?

– Их всегда не хватает, – отвечает Лариса и, посчитав свою миссию выполненной, протягивает Панкратову кольцо: – Вот. Вы вчера уронили.

– Уронил? – удивляется Панкратов, отстраняя руку Ларисы. – Я вам его отдал. Теперь оно ваше.

– Нет. Спасибо. Нам хватает пока. А кольцо это ваше, – кладёт его Лариса на тумбочку и, глядя с подозрением на Панкратова, спрашивает: – Или всё-таки нет?

– Кольцо-то? Моё. То есть мамино, – уточняет Панкратов. – Точнее, было её.

– Вот видите, – Лариса встаёт. – Мне пора. Поправляйтесь.

– Послушай, – встрепенулся Панкратов. – Погоди. Достань бумагу из тумбочки. И карандаш.

Выполнив просьбу, Лариса направляется к двери.

– Да погоди ты немного! – останавливает он её. – На вот, возьми! Зайдёшь, если помощь понадобится.

– Что это? – спрашивает Лариса.

– Мой адрес.

– Зачем?

– Сказал же: будет надо чего – помогу.

– Спасибо, – Лариса кладёт записку в карман халата. – Поправляйтесь.

– Буду стараться… Братишке привет.

Лариса выходит из лифта, сдаёт халат и выходит во двор.

Тёплый майский вечер. В поношенной одежде Лариса с Витей стоят у входа метро. Лариса вздыхает:

– Ничего не получится. Не годишься ты для этой роли Витёк.

– Почему? – надувает тот губы.

– Рожа твоя для неё не подходит. Не похожа на лицо голодающего.

Витёк молчит.

– Что надулся, любитель пирожных? – спрашивает Лариса с усмешкой.