Елена Задорожная - Отпуск в Абхазии, или «Записки сумасшедшего»

– Они с меня тысячу рублей штрафу взяли. За что? За просто так?! Эти абхазцы… – И далее снова пошла нелитературная речь. – Они мне запретили ехать дальше, сказали если я поеду, то чтоб готовил тысячу рублей на каждом посту! Борзые какие… Придется мне вас вернуть обратно.

Он сел за руль и так сильно хлопнул дверью со злости, что мы вздрогнули. Я поинтересовалась:

– Простите, как это вернуть обратно? Обратно в Россию в Адлер?

– Я вас завезу обратно к границе, там есть местный автовокзал, найдете местную маршрутку, она вас довезет куда надо.

Пока он нас вез обратно на автовокзал, все это время ругал абхазское ГАИ, самих абхазцев, всю их власть и весь народ в целом. Меня такая ненависть к абхазскому народу очень удивила. Ведь водитель и сам был кавказских кровей. Явно не абхазец, но и не грузин и точно не русский.

Вскоре мы подъехали к стоянке, заполненной многочисленными старыми автобусами, микроавтобусами и советскими легковыми машинами. Мы поняли, что это разнообразие еще советского металлолома в виде транспортных средств и есть автовокзал. Выгрузились, заплатив бедолаге с носу по двести рублей с каждого. Посчитали, что это нормально, так как он все-таки перевез нас через границу, и нам не пришлось с сумками идти через переход по большому длинному мосту. Забрав деньги, водитель еще раз чертыхнулся в адрес бедного абхазского народа и уехал восвояси.

Все свои вещи мы составили в одно место. Даня в очередной раз спросил:

– А мы уже приехали на море?

Вот уже пошли вторые сутки, как Данилка все пристает к нам с этим вопросом, не приехали ли мы на море, на которое все никак доехать не можем. Очередной раз мы ему ответили:

– Нет, Данечка, еще чуть-чуть осталось, скоро приедем.

Я и Паша, оставив остальных охранять вещи, пошли искать нужный нам транспорт. Раздолбанные и местами ржавые автобусы середины двадцатого века не очень впечатляли и не внушали доверия. Мы стали читать таблички, которые стояли у всех водителей на передних стеклах автобусов. Практически все названия станций назначений были написаны от руки, фломастером или красками, на картонках из-под коробок.

На небольшом автобусе я увидела название ГУДАУТА. Вот, это нам и надо. Я у водителя уточнила, есть ли места. На наше счастье места были. У Бамбор водитель пообещал остановить, примерно ехать около семидесяти километров, стоимость сто рублей. Все это нас устроило, и мы пошли за нашей компанией.

Загрузили вещи, расселись. В автобусе уже сидело несколько женщин абхазок. Водитель не торопился садиться за руль, как оказалось, он еще искал пассажиров, чтобы автобус не ехал полупустой. Сидящие в автобусе женщины через какое-то время стали возмущаться, что, мол, пора уже ехать, и так много человек сидело. Но водитель не успокоился, пока не набил полный автобус.

Водитель автобуса оказался лихим абхазским парнем. Мне было очень страшно смотреть, как он несется по трассе. Ира сидела сзади, вцепившись в спинку сидения и охала от ужаса. За то время, что мы ехали до Бамбор, я убедилась, что дорожные правила прописаны не для этого водителя. Сплошные линии, знаки с ограничением скорости он просто игнорировал. На бешеной скорости он переезжал сплошные линии, на поворотах обгоняя всех подряд. От езды у нас дух захватывало. На всех постах ГАИ, которые попадались на пути, наш водитель нажимал гудок «Фа, Фа», махал гаишником рукой, а они махали ему в ответ. Причем, мы обратили внимание, что все машины с абхазскими номерами, проезжая пост ГАИ делали «фа, фа» и приветствовали друг друга, как хорошие знакомые или друзья. Неужели Абхазия такая малонаселенная, что они все знакомы между собой?

Подъезжая к посту ГАИ на повороте на Бамборы, мы попросили водителя зарулить в сам поселок, и докинуть нас до дома 129. Водитель был не против это сделать за десять рублей сверху. Мы, конечно же, не стали мелочиться и быстренько согласились на эту сумму. Одна из пассажирок стала возмущаться: ее ждут на вокзале в Гудауте, пусть сначала ее отвезут, а потом едут куда угодно. Но водитель оказался приличным парнем и заявил ей:

– Сначала гостей завезем, а потом и на вокзал поедем.

Мы так и не поняли, сыграло у водителя абхазское гостеприимство или жадность к деньгам.

Высадил он нас возле самого дома. Я пошла к калитке, мне навстречу из нее вышел Сергей, с которым мы не виделись более тридцати лет. Мне тогда лет семь-восемь было, когда он приезжал в Ленинград. Работал там, женился, буквально сразу развелся и уехал обратно в Абхазию. Мы с ним поцеловались, я махнула всем рукой, чтоб с вещами заходили во двор. Во дворе нас встречала мама Сергея, бабушка Лида. Она очень похожа с моей бабушкой, которой, уже, к сожалению, нет в живых. Мы с ней обнялись, поцеловались. Она тоже видела меня совсем маленькой, помнит, как в Рощино катала меня на санках. С бабулей мы разговаривали громко, так как ее старший сын Володя, когда мы созванивались, предупредил, что бабушка Лида плохо слышит.