III. Бред и явь.
— …большой барин, — слышал Дятлов неторопливую старческую речь, — богатый и до гостей ласковый. Сойдутся к нему с соседних озерков-ламбушек водяные, — тут у них пир горой, пляска. А после усядутся за столы каменные и давай в картишки резаться. Лютая у них игра идет.
«Кто это бормочет! — думал Дятлов, открывая глаза. — И отчего так кости болят?»
Вставать не хотелось. Он опять закрыл глаза. И сразу опять забубнил дряхлый старческий голос:
— …Только с нашим-то куда уж мелкоте тягаться! Был еще в кое время лесного озера хозяин, так этот ему все свои деньги спустил. Стал на рыбу играть — и рыбу всю проиграл. Стал на воду — проиграл и воду.
А ну, говорит, получай, хозяин, и меня в придачу! Какой я без воды да без рыбы водяной! Стану, говорит, их у тебя отрабатывать. Проигрался тот водяной и стал нашему водяному отрабатывать.
«Прорыл ламбушкин водяной ход под землей, чтобы люди не увидели, и ходит к нашему долг оправдывать. Сохнет в те поры лесное озеро Ламбушка, а людям дивно: куда рыба, куда вода подевалась? Отработает свое — и назад…
«Да не сплю же я!» — понял вдруг Дятлов.
Порывисто поднялся он и разом сбросил с себя покрывавшую его с головой душную овчину.
Был ясный полдень. На песке перед Дятловым тлел грудок золотистых углей. Рядом, вытянув худые ноги в лаптях, сидел древний старик. Запрокинув ему на колени русую головеньку, лежал голубоглазый мальчишка. Набегая на песок, мерно плескались позади них волны большого озера.
Рядом с Дятловым сидел древний старик, держа на коленях мальчика… Позади плескалось озеро.
— Где я? Вы кто такие? — изумился Дятлов.
Старик повернулся к нему.
— Очнулся? Да ты не бойсь: рыбаки мы. Свалился ты, видать, с устатку в лесу, а мы, вишь, подобрали от греха.
— Что за озеро? — добивался Дятлов, смутно припоминая, что он куда-то шел, что стало ему дурно в пути, и вот, верно, он потерял сознание.
— Наше озеро, — сказал старик, — Ковшезеро называется. А ты откеда будешь?
— Мне в Хохрякову. Отвезти можете?
— Отчего не отвезти, отвезти можно, — согласился старик. — Бежи-ка, внучок, в избу, скажи мамке, пущай кобылу закладает.
Дятлов шарил глазами вокруг себя. Память вернулась к нему. Он искал корзинку с драгоценной своей добычей.
Корзинка стояла в стороне. Она была раскрыта. Мертвые птицы валялись на песке. Ветер далеко вокруг разнес бумажки, в которые они были завернуты!
— Перья! — воскликнул Дятлов. — Где мои перья?
Старик даже вздрогнул. Недоуменно посмотрел на взлохмаченного незнакомца, спокойно ответил.
— Черные-то? Да, вишь, внучок баловался, паруса на кораблики прилаживал.
Дятлов схватился за голову.
Старик еще внимательней на него поглядел, и, верно, окончательно убедившись, что перед ним слабоумный, ласково стал говорить;
— Да ты не горюй, мил-человек. У нас на деревне этаких черных перьев сколь хошь. Вороньи. Мы те наберем.
Дальше Дятлов не слышал. Он снова впал в забытье…
IV. Два открытия.
В городе, в своем кабинете Дятлов готовился к докладу.
«Необходимо попытаться, — решил он, — определить птицу по тем признакам, что сохранились у меня в памяти».
Он взял чистый листок бумаги и написал:
«Рост — немного меньше журавля. Оперение — сверху черное, снизу белоснежная грудь и живот. Верхние кроющие перья — черные с фиолетовым отливом.
«Ноги — прямые, длинные, как у журавля или цапли… Голос…»
Дятлов задумался.
«Голоса ее я не слыхал. Но тот странный звук, надо полагать, подавала она».
И он дописал:
«…напоминает своеобразный костяной треск».
Он достал из шкафа две толстых книги с выдавленным на корешках названием «Птицы России» и стал медленно перелистывать первый том.
Долго слышался только сухой шелест переворачиваемых страниц. Вдруг Дятлов прочел вслух:
— «…не издает крика, но пользуется совершенно особенным способом для выражения своих чувств, а именно, закидывает голову и шею назад и начинает щелкать половинками клюва, то усиливая, то ослабляя силу звука, то делая его резким, то более глухим»…
А вот и названье птицы, о которой шла речь: аист белый.
Дятлов увидал рисунок всем хорошо известной большой длинноногой, длинноносой белой птицы.
«А как же черные верхние кроющие?..» изумился Дятлов.
Но, не докончив мысли, хлопнул себя ладонью по лбу.
Читать дальше