И. Дельмонт - Всемирный следопыт, 1928 № 02

Наши новые друзья внимательно обследовали тридцатикилограммовый груз свинца, очень заинтересовались и, наконец, подняли его и понесли с собой.

Мы прошли не более сотни метров, пробираясь среди губок, и остановились перед небольшой квадратной дверью с тяжелыми колоннами по бокам. Дверь была открыта, мы вошли в большую пустую комнату и, управляемая скрытым, четко работавшим механизмом, тяжелая каменная дверь немедленно захлопнулась.

Под своими колпаками мы, разумеется, ничего не могли слышать, но, постояв несколько минут, убедились, что пришел в действие какой-то огромный насос, потому что уровень воды вокруг нас стал быстро понижаться. Меньше чем через четверть часа мы стояли на слегка влажном полу, выложенном каменными плитами, а новые друзья хлопотливо освобождали нас от ненужных теперь прозрачных колпаков.

Через минуту мы уже жадно вдыхали совершенно чистый воздух в теплой, хорошо освещенной комнате. Смуглые обитатели бездны, улыбаясь и болтая, толпились вокруг нас, пожимая нам руки и дружески похлопывая по плечу. Они говорили на странном языке, мы не понимали ни одного слова, но улыбки на лицах и ласковые взгляды были понятны даже на глубине восьми километров под уровнем океана.

Повесив прозрачные колпаки на многочисленные крючки по стенам комнаты, бородатые незнакомцы ласково подталкивали нас к внутренней двери, за которой открывался длинный каменный коридор. Когда и эта дверь автоматически захлопнулась за нами, ничто больше не напоминало нам, что, в сущности, мы являемся невольными гостями неизвестного народа на дне Атлантического океана, навсегда оторванными от того мира, где мы родились, где мы жили…

Мы почти обессилели от изобилия переживаний. Даже Биль Сканлэн, этот неутомимый силач, еле отдирал ноги от пола, а мы с Маракотом положительно висели на руках проводников. И все же, несмотря на смертельную усталость, я отчетливо помню все подробности нашего путешествия по коридору и дальше.

Совершенно очевидно, что воздухом здание снабжала неведомая мощная машина — свежие струи его вырывались ритмическими порывами из маленьких круглых отверстий, рассеянных по стенам. Свет, несомненно, был электрический и система его проводки могла бы заинтересовать европейских инженеров. Он исходил из длинных цилиндров, хрустально-прозрачного стекла, подвешенных к потолку коридора.

Вскоре мы вошли в обширную комнату вроде гостиной, застланную тяжелыми коврами и обставленную золочеными креслами и низкими диванчиками, напоминавшими отдаленно ту мебель, что находят в гробницах египетских фараонов. Группа провожатых разошлась, и остался лишь глава отряда и два его спутника.

— Манд! — повторил он несколько раз, ударяя себя в грудь.

Потом он стал указывать по очереди на нас и повторять наши имена — Маракот, Хедлэй, Сканлэн — пока не научился выговаривать их вполне правильно.

Затем он усадил нас и сделал знак одному из помощников, который вышел и скоро вернулся в сопровождении очень старого человека с седыми кудрями и длинной, бородой, с забавной конической шапкой черного бархата на голове. Я забыл сказать, что все эти люди были одеты в цветные туники [38] Туника — древне-римское одеяние для мужчин и женщин (см. рисунки в след. №). ), достигавшие колен, и в высокие сандалии из рыбьей кожи, напоминавшей шагреневую.

Старик, очевидно, был чем-то вроде врача, потому что по очереди осмотрел каждого из нас, возлагая каждому руку на голову и закрывая глаза, точно составляя таким путем впечатление о физическом состоянии пациента. Очевидно, обследование ни в какой степени его не удовлетворило, потому что он недовольно покачал головой и сказал несколько сердитых слов Манду. Тот сейчас же снова отрядил одного из помощников, который принес поднос с кушаньями и кувшин вина и поставил перед нами. Мы были слишком измучены, чтобы спрашивать, что там такое, и сочли за лучшее немедленно приступить к еде.

После этого нас провели в другую комнату, где были приготовлены три постели, и я немедленно свалился на первую попавшуюся. Смутно помню, что подошел Биль Сканлэн и присел на край моей постели.

— Слышите, Хедлей, — сказал он. — Этот глоток водки спас мне жизнь. Где мы, собственно, находимся?

— Знаю столько же, сколько и вы.