Эд. Велле Странд - Всемирный следопыт, 1928 № 01

— Поразительно! — воскликнул Маракот, лихорадочно царапая в записной книжке. — Глаза на подвижных члениках, эластичные суставы — род «Crustaceae», вид неизвестен. «Crustaceus Maracoti…» Почему бы и не так, а?

— Чорт с ним, с его именем! Ей-ей, оно лезет прямехонько на нас! — закричал Билль. — Слушайте, док [18] Док — сокращенное «доктор» ), а не лучше ли нам выключить свет?

— Один момент! Один момент! Только набросаю его очертания! — воскликнул натуралист. — Да, да, теперь тушите.

Он щелкнул выключателем, и снова мы очутились в непроглядной темноте, прорезаемой фосфоресцирующими точками, пролетавшими, как метеоры в безлунную ночь.

— Это самая скверная скотина в мире, — проворчал Биль, вытирая пот со лба. — Чувствуешь себя, как после бутылки контрабандного самогону.

— Действительно у него страшный вид, — заметил Маракот, — но еще страшнее иметь с ним дело и испытать силу его клешней. Однако, в стальной кабинке мы в полной безопасности и можем наблюдать его в свое удовольствие…

Только что он произнес эти слова, как раздался точно удар тарана по внешней стенке кабинки. Потом царапанье, скрежет и новый удар…

— Слушайте, ему хочется к нам! — в ужасе закричал Биль. — Нет, право, надо было написать на дверях: «вход посторонним воспрещается».

Он старался шутить, но дрожащий голос выдавал его волнение. Сознаюсь, что и у меня поджилки затряслись, когда я убедился, что чудовище ощупывает нашу кабинку, размышляя, что это за странная банка и найдется ли в ней съестное, если ее умеючи вскрыть.

— Он не может нам повредить, — сказал Маракот, но в голосе его не чувствовалось уверенности. — Может быть, лучше избавиться от него?

И он крикнул в телефонную трубку капитану:

— Поднимите нас на десять-пятнадцать метров!

Через несколько минут мы поднялись над равниной из лавы и закачались в покойной воде. Но дьявольский рак не отставал. Вскоре мы снова услышали царапанье и постукиванье клешней, которыми он продолжал ощупывать кабинку. Было ужасно жутко сидеть в темноте и чувствовать смерть в двух шагах от себя. Выдержит ли стекло, если по нему стукнет страшная клешня? Этот безмолвный вопрос волновал каждого из нас.

Но вскоре выявилась новая страшная опасность. Постукиванье перешло на крышу, и мы почувствовали легкое покачиванье.

— Доктор! — крикнул я отчаянно. — Он задел за канат! Он оборвет его!

— Слушайте, док, дуем наверх! Довольно, мы насмотрелись всего, и Биль Сканлэн хочет домой к маме, баиньки!.. Позвоните мальчику, пусть поднимает лифт…

— Но мы и половины не исследовали! — прокаркал Маракот. — Мы только еще начали обследовать края пропасти. Измерим хотя бы ее ширину. Когда мы доберемся до противоположного края, я согласен вернуться на поверхность.

И фанатик крикнул в трубку:

— Все в порядке, капитан! Двигайтесь со скоростью двух узлов, пока я не скажу «стоп».

Мы медленно двинулись над краем бездны. Раз темнота не спасла нас от нападения, мы включим свет. Одно окно было совершенно закрыто брюхом чудовища. Голова и огромные клешни работали на крыше, и звук ударов по кабинке звучал, как погребальный колокол. Чудовище обладало невероятной силой. Никогда еще смертному не приходилось быть в таком положении: километры воды внизу — и злобное чудовище сверху! Скрежет и удары становились все сильнее. И вот, мы почувствовали, что чудовище дергает канат! Трубка принесла испуганный крик капитана, а Маракот вскочил, в отчаянии всплеснув руками. Даже внутри кабинки мы слышали скрежет перетираемого каната, звон и свист рвущейся проволоки — и через мгновенье мы стали падать в бездонную пропасть.

У меня до сих пор в ушах звенит дикий вопль Маракота:

— Канат оборван! Мы пропали! Все погибло! — вопил он. Потом, схватив телефонную трубку, отчаянно крикнул:

— Прощайте, капитан, прощайте навсегда!..

Мы не сразу упали вниз, как нам казалось сперва. Несмотря на солидный вес, пустая внутри кабина до некоторой степени создавала неустойчивое равновесие, и мы медленно и постепенно стали опускаться в пропасть. Я слышал протяжный скрип, когда мы выскальзывали из страшных объятий чудовища, явившегося причиной нашей гибели, и затем, медленно вращаясь, широкими кругами стали спускаться в бездонную пропасть. Прошло, наверное, не больше пяти минут, но нам они показались часом, пока не натянулась проволока телефона и лопнула с тихим стоном, как струна. В ту же минуту лопнула и проводящая воздух трубка, и сквозь отверстие стала по каплям пробиваться соленая вода. Опытные, проворные руки Биля Сканлэна мигом перетянули конец резиновой трубки узлами, и вода перестала течь; в то же время доктор отвинтил пробку у баллона со сжатым воздухом, который стал выходить с легким свистом. Затем лопнул провод, и мгновенно потух свет, но доктор в темноте добрался до аккумуляторов, и на потолке вспыхнул ряд лампочек.