Виктор Каиров - Ведьма должна умереть!

Мы спустились с холма на площадь. Многие из торговцев уехали еще вчера перед фейерверком, часть собралась и покинула город с утра, другие же решили поторговать сегодня – похмельные гости столицы бродили между рядами в поисках гостинцев. Чувствовалось, что праздничное настроение потихоньку испарялось. К вечеру площадь должна была опустеть, оставив лишь мусор, который к утру исчезнет благодаря работе столичных дворников.

– Ваше милость, все объявления можно найти на стене Имперского суда. Там слева от входа листки о розыске имперских преступников. Но нам не туда. Справа вывешивают бумаги городские стражи. Да и народ там знающий толпится, всегда можно узнать, что да как в городе. Нам туда. Только, ваша милость, давайте пройдем мимо вон той палатки – там вроде горячие колбаски продают, если верить запаху…

Я потащил мага за собой сквозь базарную толпу в глубину площади. На торжище в равных пропорциях были перемешаны мрачные и радостные люди. Те, кто вчера перебрал с хмельными напитками, были хмуры и спешили поскорее разделаться с делами, чтобы заглянуть на полчасика в кабак или поправить здоровье на улице у одного из множества шатров, где разливали пиво и эль. Те, кто начал утро с живительных глотков горького напитка, пребывали в благодушном настроении последнего дня ярмарки.

У шатра из грязно-синей ткани толпилось с десяток мужичков, которых сразу можно было причислить к выходцам восточной части Империи. Протиснувшись между державших деревянные кружки поправляющих здоровье, я очутился перед грубо сколоченным столом, на котором теснились несколько бочек и бадей. Из одной из них призывно пахло поджаренными колбасками.

– Что желаете? – услужливо поинтересовался продавец.

Я взял парочку горячих колбасок, краюху хлеба, и с сожалением отказался от пива из дубовой бочки, обложенной кусками льда.

Пока я, наконец, завтракал, маг с любопытством вертел шеей, осматривая торговую площадь. Многие из продавцов напоследок решили снизить цены, и ушлые сельские мужички сновали между рядами, выискивая товар подешевле. Правда, сэкономленные деньги площадь не покидали, а оставались в карманах тех, кто торговал хмельными напитками. Около мест, где продавали заграничные украшения, толпились юные служанки, прачки, кухарки и прочая прислуга женского рода, которая спешила раскупить подешевевший товар. Некоторые из мест в рядах, где еще вчера были палатки, уже пустовали – видимо часть продавцов решила сегодня уже не торговать.

У одного из таких пустых мест я и заметил гнома. Настоящего гнома, прямо здесь, в центре Империи. Народ с любопытством посматривал на его рыжую бороду, засунутый за пояс боевой топор и меховой колпак на голове. Гному пытливые взгляды были неинтересны. Он что-то терпеливо объяснял стоявшей перед ним молодой девушке.

Она была высока, что сразу выдавала в ней уроженку севера Империи. На аккуратно перевязанные алой лентой черные волосы был одет чепчик служанки. На высоком лбу от слов гнома пролегли недовольные морщинки. С такого расстояния цвет глаз было не разобрать, тем более они скакали от гнома к окружающим их зевакам. Такое ощущение, что то, о чем говорил её спутник, было давно ей известно. Она скучающе кивала головой, как в очередной раз провинившийся школяр, выслушивая уже заученные нравоучения.

Костюм, состоящий из дорожного платья и накинутого поверх короткого плаща с мехом, был бы уместен где-нибудь на охоте и выезде на природу, где девушка прислуживала своей госпоже, но никак не в походе на рынок с его толчеёй. Правда вряд ли гордая обладательница черных волос и ровной осанки могла быть прислугой. У тех никогда не бывает таких белоснежных ровных зубов, которые могут позволить себе только те, кому не жалко отдать кучу золота за зубную магию. Отсутствие обязательной корзины или торбы, с которыми сновала бы по базару служанка, тоже не придавала образу реалистичности.

Девушка заметила мой взгляд и бросила взор на меня. Я плотоядно улыбнулся, не переставая жевать. Она брезгливо поморщилась, словно увидела паука или таракана и поспешила отвести глаза.

Я наскоро дожевал скудный завтрак, взглянул в сторону замка Императрицы, и мы стали пробираться к зданию Имперского суда. Проходя мимо гнома с девушкой, я в очередной раз скорчил самую гнусную ухмылку на лице, девица с презрением отвернулась, а гном даже не удостоил меня взглядом.

Глаза у неё, между прочим, были зеленые. Очень редкий цвет для брюнеток с севера. Я знал всего одну северянку, у которой тоже были изумрудные глаза.