Ирина Версадисс - Её последнее желание

– Вот чего, – отвечал тот дрожащим голосом, и такими же дрожащими руками протянул тому телефон. Артём взял в руки телефон и безразлично произнёс:

– Опять тебя, лоха, кто-то разводит! Чего трясёшься?!

– А ты глянь на последнее сообщение!

Артём открыл ММС, и тут же обомлел: с фото на них смотрела баба Шура собственной персоной, а ещё, она мило улыбалась, махая рукой. На заднем плане стояли каталки, а на них мирно почивали покойники с бирками на ногах. «Видимо, это фото баба Шура сделала в морге», – промелькнуло у парня в голове.

– Но как, сука?! – закричал он, бледнея на глазах, – она что, сфоткалась, потом умерла?!

– Нет, ты прочти до конца, – шептал Кирилл, озираясь по сторонам.

Артём открыл СМС и глаза его медленно поползли на лоб.

– Что?! – задёргался нервно парень, потирая затылок, – это чё за развод?!

– Да какой развод?! Ты смотри чё написано!

А написано было следующее:

«Вам следует прийти ко мне на могилу, там для вас сюрприз. Только обязательно приходите, а то сделаю так, что в самое ближайшее время, по вам будут заказывать панихиду».

– Ну и хрень! – выругался Виноградов, сплёвывая на асфальт. Закурив сигарету, вновь стал перечитывать СМС. – Это чё за мистика?!

– Сейчас, вообще, это всё в моде, вон в «экстрасенсах» покойники спокойно разгуливают, – сказал Кирилл, продолжая озираться. – Я сам видел в этой программе, как души, умерших, перемещаются, как им вздумается.

– Ты чё несёшь?! Это чей-то развод! Вот сейчас сходим и узнаем, чей это номер! Ребята быстро смотались в «Евросеть», где оператор за небольшую плату сообщил им, что номер зарегистрирован на Александру Никаноровну Савельеву, 1934-го года рождения.

Кирилл старался не показывать вида, но от страха у парня дрожали колени и сводило желудок.

– Чёрт, вот жесть! Чё теперь будет?

– А это точно та бабка? Ты не знаешь её фамилию? – спросил Виноградов, продолжая вертеть головой словно филин.

– Нет, фамилию я не знаю, а вот, что её звали Никаноровна, это точно. Хорошо, сегодня посмотрим на могиле её фамилию и год рождения, чего сейчас-то загоняться?

Лавашев вдруг смекнул, что им предстоит как-то рассказать всё – это Сергею, который и так был чересчур раним. Конечно, на кладбище они его не взяли, потому как знали, что больше всего на свете, кроме крови, Чиж боялся покойников.

– Надо бы от Чижа избавиться, – вдруг тихо сказал Артём, чем удивил друга. Тот смотрел на него с выпученными глазами.

– Ты чё, серьёзно, Град? Чего он тебе сделал-то? Он ещё ма-ло-й со-вс-ем, – заговорил парень, заикаясь.

– Ты чё подумал?! Думаешь, если старуху смог, то уже всё, подсел, как наркоман? Я и её-то не хотел убивать, просто хилая, старушенция, попалась, а ты, так-то вообще поджечь её хотел!

– Тс-с-с, ты чего? – прошипел Кирилл, прикладывая палец к губам, – я же шутил. А как тогда избавиться?

– Это так, чтобы ему вообще ничего не рассказывать про СМС и визиты на могилу к старухе.

– Ну, может, ты и прав, я чего-то не подумал, как говориться, «меньше знает – крепче спит», – хихикнул Лаваш. – Я думаю, ему париться, вообще не стоит, так-то он её даже пальцем не тронул.

– Окей, вечером жду тебя у себя. Сходим к ней на могилу, очень интересно, та – эта бабка или нас, точно, кто-то разводит?

– Слушай, Град, а если нас кто-то разводит, то это – значит, этот КТО-ТО знает, что мы грохнули бабку? Думаешь, это лучше?

– Чего… лучше?

– Ну, лучше, что сама старуха над нами, ну… это?..

– Чего, это?.. – рявкнул Виноградов, – я уже сам не знаю, чего лучше?! Но и то и другое – полная задница!

– Это, да, так и так нам хана, или старуха учинит беспредел, или тот, кто знает, что мы её грохнули. В обоих случаях нам кирдык!

– Не зуди! И так нервы ни к чёрту, ещё ты нагнетаешь!

Вечером ребята встретились и пошли на кладбище, словно на эшафот. Артём выглядел не ахти, отметил Кирилл: парень чесался, и курил сигареты одну за другой.

Тут вдруг Лаваш решил разрядить обстановку, а получилось как всегда:

– Если честно, я и сам уже весь издёргался, – решил он поддержать, таким образом, друга, – бабка везде мерещится, сегодня выглядываю утром в окно, а у подъезда сидит эта старуха, скалится, опираясь на свою трость. Знаю, что мерещится, но всё равно мандражирую.

– А потом? – поинтересовался Град.

– А потом она исчезла, как и появилась, до сих пор вижу её жуткий оскал!

– Ладно, хорош жути наводить, всё же на кладбище идём.

Эти – пять километров, что они решили пройти пешком, преодолели, как назло, очень быстро.