Сергей Гончаров - Против часовой стрелки

Одно из деревьев потянулось к нам веткой. На его жалкие потуги мы даже не обратили внимания. Во-первых, оно далеко от дороги, а, во-вторых, в одиночку точно не сможет доставить нам неприятности.

На кругу, рядом со знаком «Ховрино», стоял красно-синий вертолёт. Рядом с ним валялись обглоданные кости. На треугольнике безопасности лежало раскуроченное такси.

Петрозаводская улица перетекла в Онежскую. Перед нами простиралась прямая и пустая дорога. Справа гаражи, слева дублёр. Ира начала незаметно разгоняться, но я напомнил, что наш КамАЗ хоть и вездеход, но неожиданные городские препятствия в мёртвом городе порой настолько неожиданны, что и подобной машине их не осилить. Супруга сбросила скорость.

Тут же мы получили подтверждение моим словам. На углу с Флотской улицей кто-то перегородил проезжую часть двумя лентами с шипами. У нашего КамАЗа колёса с самозатягивающейся резиной и автоматической подкачкой, но двигайся мы на большой скорости, управление бы потеряли. А там и до столкновения рукой подать. А ДПС и Скорая в этом городе (да и в этом мире) ездили последний раз семь лет назад.

Объехали неожиданную преграду по пешеходной дорожке, протянувшейся между Онежской и дублёром.

Вероятно, эту ловушку ставили бандиты, чтобы ловить безмозглых лихачей. Хозяев шипов давно нет, иначе бы они дали о себе знать, а людей с тех пор пострадало немало. В зарослях фиолетовых деревьев на углу Онежской и Флотского я приметил несколько увязших автомобилей. А чуть дальше на дороге с пробитыми колёсами стоял военный «ЗИЛ» с распахнутым кунгом. На дорогу мы выехали рядом с ним.

С момента, когда мёртвое стало живым, а живое атавизмом, многое в мире изменилось. А больше всего и кардинальнее, поменялся сам мир. Может, Земля устала от нас и запустила ускоренную версию резервной программы «Эволюция»? Не знаю. Я много слышал разных версий, что произошло. Много слышал футуристических и неожиданных прогнозов на будущее. Одно знаю точно. Всё произошло настолько незаметно и неожиданно, что никто и ничего поначалу не понял.

А потом стало поздно. Пришлось любыми способами выживать.

Из тех, кто сумел выбраться из капкана больших городов, многие, в конце концов, пополнили ряды тех, с кем боролись. После смерти живое начало «оборачиваться». Будто заново рождалось в мёртвом теле. Не знаю, как это объяснили учёные. Даже не знаю, остались ли люди такой специализации. Да и всё равно мне, если честно. На лицо факт, что мы последние из могикан, последние люди на планете Земля. Последние осколки общества, некогда считавшего себя настолько великим, что даже уничтожало друг друга без конца и края.

Теперь нашим уничтожением занялась новая жизнь, призванная сменить всё живое на этой планете. И что могу сказать? Она намного приспособленнее, сильнее, более живучая. Не хватает знаний, накопленных человечеством, но через тысячи лет они их наберут. Интересно, вспомнят ли о тех, от кого произошли? Так же будут в музеях показывать, рядом с неандертальцами и кроманьонцами?

Возле поворота на Солнечногорскую улицу стояли остовы трёх сгоревших автомобилей. Чуть дальше, на тротуаре, лежала перевёрнутая маршрутка. На пешеходной зоне, между Онежской и дублёром, росла пара обычных деревьев. Странно смотрелись их зелёные листья. Стволы прямые, без наростов и тянулись вверх, к солнцу. Бывшие собратья не могли к ним добраться – именно это обстоятельство стало основным критерием выживания в современном мире.

На пересечении с Кронштадтским бульваром лежал изрешеченный крупнокалиберными пулями труп монстра. Видимо из Лихаборки выбрался. Короткие, но мощные лапы, раздувшееся тело. Пятнистая кожа, вытянутая зубастая морда и гребень вдоль всего туловища. Не сразу я узнал в этом изобретении эволюции обычного домашнего тритона.

На мосту через речку валялись высоковольтные провода. Одна из ЛЭП возле дороги оказалась повалена.

Слева, в белой высотке, красовалась огромная дыра, словно произошёл взрыв газа. А может, кто-то хранил взрывоопасные предметы. Сейчас не важно.

Когда объезжали старый, брошенный на дороге и даже не раскуроченный, МАЗ-плитовоз, издалека донеслась стрельба короткими очередями.

Вдали дорогу перебежала тройка изменённых. Один из них повернулся к нам. Его лицо ещё не претерпело серьёзных изменений. Даже военная форма осталась цела. Лишь бегал он босиком.

– Страшно, – замогильным голосом произнесла Ира.

Согласен. Страшно жить, чувствовать, любить, желать… а потом стать жертвой эволюции. Единственный стопроцентный способ, чтобы мёртвое тело не стало изменённым – сжечь его. Остальные методы не дают полной гарантии. Изменённый организм вполне способен отрастить себе новую конечность. Мы даже слышали про отросшие заново головы. А про внутренние органы и говорить не стоит – они возникали заново всего за какую-то пару часов.