Любаша Пронина - Двайёльн. Начало

Неужели она осознала? Ее начала бить мелкая дрожь. Глаза начали закрываться, а тело обмякать… Она не просто теряла сознание. Началась мутация. Видимо, это все-таки первая ее мутация, иначе проходило бы это по-другому.

Она так и не вернулась в человеческую форму, оставаясь в боевой, а это грозило потерей разума в этот период. ГРЫХ!

– Приди в себя – я не просто просил. Я орал на нее. Пришлось, еще и встряхнуть ее хорошенько, но она лишь приоткрыла глаза и попыталась опять их закрыть – Смотри на меня, я сказал! Вспоминай кто ты! Вспоминай! Ты не монстр! Ты девушка! Вспоминай, грых тебя раздери!

Пока я пытался достучаться до ее утекающего сознания своим голосом, руки уже подняли ее с пола, и я переместил нас обратно в мою пещеру. В ее состоянии это не очень безопасно, однако выбора уже нет. Ее тело начало гореть. Несмотря на мою любовь к жару вулкана, ее тело обжигало руки болезненной безвыходностью. Если ее не вернуть в человеческое обличие – она либо умрет, либо станет овощем.

Почему то, именно сейчас меня совсем не устраивали эти варианты! Я рванул в купальню. Это была пещерка, слева от входа, не большая, подсвечиваемая магическими кристаллами. С углублением в полу, заполненным водой.

Не раздеваясь, и даже не притормаживая, я прыгнул в воду, прижав покрепче Викторию к себе. Температура воды была нормальной, но, боюсь, демоница, охваченная мутационной лихорадкой, не оценила. Она начала вырываться. Причем силы были не равны. Она была намного сильнее сейчас, чем я. Грых всех побери! Она уже была на грани перегорания. Ее бил озноб. Крики резали мою душу на части. Я просто обязан с ней справиться! Поэтому выбора у меня нет. Эх… аукнутся мне эти трансформации на весь мер вперед…

Я вновь трансформировался в боевую форму. Только теперь намеренно и абсолютно полную. Развернул ее к себе. Глаза горели огнем. Губы искусаны до крови. Грудь вздымается не равномерно и резко. Дыхание вырывается с хрипом. Она уже почти сдалась.

– Не смей! Смотри на меня! Согласись, и я облегчу твою боль! – теперь необходимо только ее согласие, иначе, даже все сильнейшие мира сего не смогут ей помочь… – Согласись уже, грых тебя раздери! От тебя нужно лишь одно слово! Скажи: «Да»?! – я уже не говорил. От моего крика, на потолке появилась трещина, а она лишь взглянула на меня и прошептала:

– да…

Тора.

Глаза открывать совсем не хотелось. В этот раз тело болело так, словно по мне каток проехал. Память радовала только воспоминаниями адской боли. Тело горело как в огне. Но воспоминания подсказывали, что это уже совсем не огонь. Было гораздо хуже. Одежду то я чувствую на себе, но она мокрая насквозь. Да и под спиной явно не матрас. Холодные камни неприятно впиваются в тело. Во рту металлический привкус. Кажется, это вкус крови… интересно… она моя или я кого-нибудь цапнуть умудрилась?

Память возвращалась обрывками. Скинула Хемма. Оу! А он оказывается уже просто Хемм, а не Хемминг Арх… Мы перешли на «ты»? … Рык сзади. Бег по тоннелю (или длинной пещере, я не поняла). Паника. Полет кубарем вниз. Поцелуй со стеной. Истерика… Кстати, а почему я, собственно, истерила? Ничего не понимаю. Ударилась так сильно, что ли? Тогда почему я при этом беззвучно ржала, как дура?

Попробовала пошевелиться, но мышцы отдались таким протестом, что я плюнула на это дело. Рядом кто-то есть. Это он меня так приложил? Или последствия падения?

И снова, память подсунула воспоминание… Черные глаза, смотрящие на меня с жалостью и страхом. А вот этого не надо! Я не калека, чтобы меня жалеть и не при смерти, вроде как, хотя, при реальных ощущениях – проще быть трупом (они все равно ничего не чувствуют). А уж бояться… Ха! Ха-ха, дважды! Меня, черноглазик, бояться просто не может. Я же просто человечка… «А теперь собери всю свою девичью, будь она не ладна, память! Или тебя так пришибло, что мозги поехали?!». А вот и голосок вернулся. СТОП!

Ёооо…. Вспомнила… все. Лучше бы не вспоминала. «Вот ты жжешь!» Теперь точно не хочу глаза открывать. «Может тогда повязку на глаза? Как в битве экстрасенсов! Чтоб вообще ничего и нигде не видно было! – зло предложило мне второе я – или просто своими новыми коготками себе очи выколешь, дабы не узреть всего ужаса бытия, слабонервная ты моя?! Кончай психовать. Соберись, ТРЯПКА!».

Голосок мой внутренний, как всегда, само благо желание и успокоение. Но в чем-то он (в смысле – голосок) прав. Я уже начала зябнуть. От бездействия только кости отлежу на этих камнях и простужу все, что не положено, а вот разбираться, что и к чему, все равно придется. Желание жить еще никто не отменял.