Илья Уткин - Приключения Синих Космонавтиков. История одного запоя

– О, да, – согласился я, – вот, например, встретили вы на пляже незнакомого мужика, грязного, оборванного, вида дикого, без ботинок. Молвит, что писатель, вроде, немного похож.… Привели его к себе домой, сидит он почти что голый, взгляд безумен, мысли бессвязны, речи навязчивы. Что он там о себе говорит – какой Михаил Козинский? Может, летчик-космонавт? А если беглый зэк или маньяк?

Девушка усмехнулась, вздохнула глубоко и совсем по-взрослому.

– Я сразу поняла, кто вы, еще до того, как вы мне сказали. Да вы говорите так, что я как будто читаю вашу книгу: язык, стиль, выражения – вам этого уже никогда не скрыть, никуда от этого не уйти. Это же все – плоть от плоти вы сами, все ваши герои и их слова. Вы хорошо пишете, сильно, потому что вам важнее высказать все, что у вас в душе, а не то, как это будет читаемо и кинематографично. Настоящий писатель так и творит – не ручкой, а сломанным пальцем на ноге, кровоточащим сердцем – и кто он поэтому, если не сумасшедший маньяк?

Я откусил от своего бутерброда и зажмурился, подавляя приступ тошноты.

Однажды я сдуру сошелся с одной дамой. С чертовой стервой, так будет точнее. В благом порыве избавить меня от беспробудного пьянства она, следуя расхожему поверью, грубо приковала меня к батарее наручниками, а потом умотала на «сутки». Слава Богу, она имела вменяемое дитя, которое прислушалось к моим слезным мольбам и отправилось за пилкой по металлу к соседям – и привело целого соседа с болгаркой, а он тогда меня еще и опохмелил…. двумя литрами настойки на калгане.

Валерия собрала со стола чашки, включила воду в раковине. Только теперь я обратил внимание на ее ладную фигурку. В принципе, у нее все было, как говорится, на месте, где надо, все очень даже весьма выпукло. Правда, грудь невелика. Немного широковата талия, чуть-чуть, и слегка коротковаты ноги – но вот это, видимо, потому, что босиком… Похожа на студентку-первокурсницу. Умная, начитанная. А даст? Козинскому все дают, а я ведь сейчас – и есть Козинский. Хорошо бы ее взять прямо так, сзади, в формате наказания…

Движения у Валерии были точными, быстрыми, почти неуловимыми. Только сполоснула и поставила в шкаф посуду, и вот – в ее руке ножницы, она ловко режет на тряпки мои бывшие джинсы.

– Одевайте! Сейчас принесу футболку. Тут есть хозяйские сланцы для гостей, кажется, ваш размер.

Чтобы транспортировать меня в «травму», Лера выпросила у кого-то в доме велосипед. До лифта и после – до двора я допрыгал, а потом влез на сиденье, и Лера побежала сзади, вцепившись в багажник, толкая велосипед вперед.

«Хвост» в поликлинике был приличный. Несмотря на будний день, на лето… Может, их всех побило градом, похлестало молнией? Этих еще не старых мужчин и женщин, сидящих в гробовом молчании неподвижно в пустом коридоре – с угрюмыми лицами, с неведомыми, тайными ранами и увечьями. Только раз в сто лет открывается дверь, и они заходят в кабинет, чтобы провести в нем всю свою странную жизнь, заполненную заботой о своем угасающем здоровье и пестованием своих любимых болячек! И когда наступила моя очередь, я уже чувствовал себя каким-то древним механизмом, ископаемым артефактом, доставленным на реставрацию. Но странно, что внутри этой секретной мастерской время протекало в десятки раз быстрей! Меня осмотрели, наложили гипс, и вот – я вновь, чувствуя себя полным идиотом, мчусь на велосипеде, на буксире…

У магазина мы сделали остановку, Валерия купила продукты и мне – бутылку пива!

Пива!

Правда, только одну, но это было все же капельку лучше, чем ничего.

Закупалась она минут десять. За это время, используя велосипед, как большой самокат, толкаясь здоровой ногой, я мог бы уехать далеко… Знал бы я, что ждет меня впереди, я бы так и сделал, ни минуты не раздумывая…

Два стакана пива – это, как говорят мои соратники из Центра Подготовки – чистейший обман головы. Пять минут невнятного шума в ушах, легкое оживление, а затем – уже боле никакого облегчения, только озноб и отупение, словно тело говорит: стоп, и это – все? ЭТО ВСЕ??? И потом – такое отчаяние, такая смертельная тоска, что спасти положение может только нечто абсолютно невозможное – например, библейское чудо или медицинское вмешательство. Вообще, гораздо легче такое переносится в компании себе подобных, где все находятся в равных условиях, и где куда лучше туманной мечты об одиночном опохмеле лечит животворная вера в опохмел коллективный – вера тем более сильная, чем больше хороших людей в этом мероприятии участвует. Но даже один человек, тем более, девушка, вполне мог бы облегчить муки погибающего космического странника, исполнившись эмпатии – да только моя новая подружка поступала со мной ровно наоборот! Вынеся меня на себе с поля боя, эта милая девочка делала все, чтобы мне помочь: она вымыла меня, переодела меня, накормила и напоила меня, отвезла меня к врачам, наконец, купила мне пива!