Эдгар Берроуз - Безумный король

— Эй, что вы делаете? — возмущенно воскликнула Эмма. — Вы идете не поперек ручья, а вдоль него!

Молодой человек покраснел, потом весело взглянул на нее.

— Я ищу удобное место для приземления, — сказал он.

Эмма фон дер Танн не знала — то ли бояться его, то ли радоваться. Когда ее взгляд встретился с его чистыми серыми глазами, она не поверила, что в них может таиться безумие. Она все чаще забывала, что перед ней умалишенный. Вот он ступил на низкий травяной берег и опустил девушку на землю.

— Вы очень сильный человек, Ваше Величество, — выдохнула девушка. — Я не предполагала, что вы сохраните физические силы после стольких лет заточения.

— Да, — сказал он, понимая, что должен продолжать говорить с ней несерьезно. Ему было трудно поверить, что эта очаровательная девушка психически больна. — Минутку, так за что я попал в тюрьму? Никак не могу припомнить. В Небраске за кражу лошадей сразу вешают, так что полагаю, ничего подобного я не совершал. А вы случайно не знаете?

— Когда умер наш король, ваш отец, вам было тринадцать лет, — объяснила девушка, надеясь пробудить его спящий разум. — Потом ваш дядя, принц Питер Бленц, всенародно объявил, что смерть вашего отца настолько потрясла вас, что лишила разума. Он запер вас в башне замка Бленц, где и продержал десять лет, а сам в это время был регентом. А теперь мой отец говорит, что это был заговор с целью лишить вас жизни и захватить королевский престол. Но я полагала, что вы узнали об этом, потому и сбежали!

— Этот человек, Питер, такая важная фигура в Луте?

— Ему подчиняется армия.

— Так вы действительно уверены, что я и есть безумный король Леопольд?

— Вы — король, — убежденно ответила Эмма.

— Вы очень смелая юная леди, — серьезно сказал Барни. — Если бы все подданные короля были столь же преданными ему и столь же смелыми, ему не пришлось бы десять лет томиться в заточении.

— Я из рода фон дер Танн, — гордо заявила девушка, словно это утверждение объясняло и ее верность, и ее смелость.

— Но даже фон дер Танн может, не теряя достоинства, отказаться сопровождать безумца в скитаниях по диким лесам, — заметил Барни. — Особенно если она… очень-очень… — Он смущенно замолчал и покраснел.

— Очень… что, Ваше Величество?

— Очень молодая женщина, — неуклюже закончил он.

Эмма фон дер Танн поняла, что Барни хотел сказать вовсе не это. Безошибочное женское чутье точно определило, что именно имел в виду Барни, и она хотела бы услышать это вслух.

— Допустим, солдаты Питера схватят нас. Что тогда будет? — спросил он.

— Они вернут вас в замок Бленц, Ваше Величество.

— А вас?

— Не думаю, что они решатся схватить меня, но это может сделать Питер. Он ненавидит моего отца даже больше, чем ненавидел нашего старого короля.

— Тогда жаль, что я не спустился в ущелье за своими ружьями, — произнес Барни. — Почему вы не сказали мне раньше, что я король и могу попасть в переделку? Меня могли бы принять за императора или даже японского микадо, кто знает? А теперь смотрите, в какой переделке мы оказались! — Все это Барни говорил ради сумасшедшей.

— Тогда они сбреют вам эту шикарную бороду, — столь же несерьезно ответила Эмма.

— Вы думаете, что я буду лучше выглядеть в зеленой шляпке из корзины, да еще с украшением из красных роз? — спросил Барни.

Глаза девушки стали печальными. Ей было очень грустно думать, что этот красивый, высокий мужчина, возвращения которого на трон граждане Луты ждали десять долгих лет, действительно оказался слабоумным, психически больным человеком. Как много мог бы он сделать для своего народа, если бы не эта ужасная болезнь! Во всех других отношениях этот молодой человек казался идеальным спасителем своей страны. Ах, если б только она сумела вернуть ему память!

— Ваше Величество! — обратилась она к Барни. — Разве вы не помните официальный визит вашего отца в наш замок? Тогда вы были совсем маленьким мальчиком, он взял вас с собой. А я была совсем девчонкой, и мы играли вместе. Вы не разрешали мне обращаться к вам «Ваше Величество», требовали, чтобы я называла вас Леопольдом. А когда я забывала, вы приговаривали меня к наказанию.

— И какое же это было наказание? — спросил Барни. Он заметил, что девушка колеблется, и стремился ободрить ее.

Эмма не решалась ответить, ей чертовски не хотелось произносить это вслух, но мысль о том, что воспоминание может возвратить юноше разум, оказалась сильнее.

— Всякий раз, когда я называла вас «Величеством», вы… вы заставляли меня поцеловать вас, — почти прошептала она.