Роберт Говард - Ястребы над Египтом

Чтобы попасть туда, ему не требовалось выходить из дворца. По извилистым коридорам и через открытый дворик, выложенный мозаикой и ограниченный прямоугольными арками на алебастровых колоннах, он пришел прямо к себе домой.

Черные воины охраняли двери из черного тика, отделанного медными полосами. Однако, едва он показался в широком выложенном панелями коридоре, стройная фигурка скользнула из занавешенного прохода, преграждая ему путь.

– Зулейка! – Суданец отступил назад почти с благоговейным трепетом; в ней чувствовалась некая утонченная страсть, недоступная его пониманию, и глаза ее горели, словно драгоценные камни преисподней.

– Слуга сообщил мне, что Аль Хаким избавился от рыжеволосой девчонки, – сказала девушка. – Продай ее мне! Я перед ней в долгу, и с радостью ей отплачу.

– Зачем мне ее продавать? – возразил суданец, дрожа от звериного нетерпения. – Калиф отдал ее мне. Отойди, женщина, пока я не причинил тебе вреда.

– Ты слышал, что кричат на улицах берберы? – спросила она.

Он вздрогнул, слегка нахмурился.

– При чем здесь я? – возмутился он, но голос его срывался.

– Они требуют головы Османа, – холодно и едко сказала она. – Они называют тебя убийцей Захира эль-Гази. Что, если я пойду к ним и скажу, что их подозрения – правда!

– Но это ложь! – яростно закричал он, словно человек, попавший в невидимые сети.

– Я могу заставить людей поклясться, что они видели, как ты помогал Заману его прикончить, – заверила она его.

– Я убью тебя! – прошипел Осман.

Она рассмеялась ему в лицо.

– Не посмеешь, зверь саванны! А теперь – продашь мне рыжую ведьму, или будешь драться с берберами?

Он ослабил руки, уронив Заиду на пол.

– Забирай ее и проваливай! – пробормотал он. Кожа его приобрела пепельный цвет.

– Сначала забери свою плату! – злобно ответила она, швыряя пригоршню монет ему в лицо. Он отшатнулся, словно чудовищная обезьяна с горящими глазами, в бессильной жажде мести сжимая и разжимая кулаки.

Не обращая на него внимания, Зулейка склонилась над Заидой, которая сидела на полу, охваченная тошнотворным чувством беспомощности перед своей новой повелительницей, против которой были бессильны все чары и хитрости, которые она применяла против мужчин. Зулейка схватила венецианку за рыжие волосы и, грубо оттянув ее голову назад, взглянула ей в глаза с такой яростью, что кровь Заиды обратилась в лед.

Арабка хлопнула в ладоши, и появились четверо евнухов-сирийцев.

– Отнесите ее ко мне домой, – приказала Зулейка, и они, схватив съежившуюся венецианку, понесли ее прочь. Зулейка последовала за ними, вонзая в ладони розовые ногти и тихо втягивая воздух сквозь сжатые зубы.

Прыгая в окно, Диего де Гусман понятия не имел, что находится в темноте под ним. К счастью, высота оказалась небольшой, кусты смягчили его падение. Вскочив, он увидел своих преследователей, которые толкались у разбитого окна, тесня друг друга. Он находился в большом тенистом саду, среди деревьев и больших цветов. Мгновение спустя он уже бежал, петляя по полутемным аллеям. Преследователи в беспорядке блуждали среди деревьев. Беспрепятственно достигнув стены, он подпрыгнул, ухватился за край и, подтянувшись, перебрался на противоположную сторону.

Спрыгнув со стены, он огляделся по сторонам. Ему никогда не приходилось бывать на улицах Эль-Кахиры, но он столь часто слышал рассказы о внутреннем городе, что мысленно представлял себе его план. Он знал, что находится в квартале Эмиров, и впереди, над плоскими крышами, возвышалось большое сооружение, которое могло быть только Малым Западным дворцом, гигантским домом увеселений, выходившим в широко известный сад Кафура. Де Гусман уверенно зашагал по узкой улице, и вскоре вышел на широкую дорогу, пересекавшую Эль-Кахиру от ворот Эль-Футуха на севере до ворот Зувейлы на юге.

Несмотря на поздний час, вокруг было оживленно. Мимо него проскакали вооруженные мамелюки; на широкой площади Бейн эль-Касрейн между двумя похожими как близнецы дворцами он услышал звон сбруи и в свете факелов увидел отряд суданских воинов верхом на лошадях. Подобная бдительность имела свои причины. Вдалеке среди кварталов слышался глухой стук барабанов. Где-то за стенами на фоне звезд виднелся тусклый отблеск огня. Ветер доносил обрывки диких песнопений и отдаленных воплей.

Развязной походкой солдата, выставив вперед рукоятку сабли, де Гусман незамеченным миновал воинов в доспехах, рыскавших по улицам. Когда он решился потянуть за рукав бородатого мамелюка и спросить у него дорогу к дому Зулейки, турок ответил ему с готовностью и без малейшего удивления. Де Гусман знал – как и все в Каире – что, хотя арабка рассматривала Аль Хакима как свою собственность, она ни в коей мере не считала себя исключительной собственностью калифа. Многим капитанам наемников ее жилище было столь же знакомо, как и Аль Хакиму.