Томас Майн Рид: Испытание любви. Случай в Гаване

– Понимаю вас, Чарли. Но дело может оказаться совсем не смешным. Я прошу вас еще раз подумать, прежде чем печатать сообщение. Я еще раз предупреждаю, что вы задумали опасное дело.

– А я еще раз говорю вам, майор, что намерен – нет, принял твердое решение – рискнуть опасностью, на которую вы намекаете. Лучше это, чем то, что возникает в моем воображении. То, о чем я говорю, должно быть сделано любой ценой.

В тот же вечер все было сделано – у Дельмонако; именно там сэр Чарлз Торнтон и его друг майор Лоуренс встретились с газетным репортером; там репортер получил небольшой текст, который за плату пообещал напечатать в «Ла Иллюстрасьон».

На следующий день заметка появилась в газете – газета еженедельная, но как раз был день ее выхода. А еще через день почтовый пароход, отправляющийся в вест-Индию, увез множесто экземпляров; и на одном было написано «Сеньора Мейсон, Гавана, Куба».

Выходя из Нью-Йоркского залива, пароход обогнал яхту, которая тоже направлялась в океан. Это была бывшая «Снежинка», теперь «Изабель». Никто, кроме Райана, не знал, что ее владелец побывал в Нью-Йорке.

* * *

Мы возвращаемся на Кубу, в дом сеньоры Мейсон, и, заглянув в гостиную, снова видим дону Изабель – домашние называют ее «ла нинья». Прошло примерно три недели с необычной сцены ее расставания с возлюбленным, и с тех пор у нее не было от него никаких сообщений и никаких известий о нем. Ее это не очень тревожит: расставаясь, он говорил, что не знает точно, когда сможет ей написать. Он собирался совершить кругосветное плавание, пересечь все океаны, Заходить во множество портов и увидеть мир, насколько это может сделать богатый владелец яхты, – короче говоря, продолжительность и направление путешествия совершенно неизвестны. Но со временем он вернется. Она это знает; и хотя его отсутствие ее сердит, она утешает себя мыслью, что через какое-то время он снова будет с ней. Сидя в гостиной, в которой видела его в последний раз, девушка не сомневается в нем и ни в чем не подозревает. Она думает только о часах, проведенных с ним, – сейчас эти часы кажутся краткими мгновениями. Разве это не благословенные мгновения? Ежедневно с его отплытия она одна приходит в эту комнату и, встав на колени перед изображением Мадонны, молится за него – мужчину, завоевавшего ее сердце. Вот и сегодня, спустя три недели после « Адиос !», она снова стоит на коленях и произносит:

– Святая дева! Взгляни с небес и услышь молитву твоей служанки. Матерь Божья! Я знаю, ты слышишь даже самых ничтожных просителей. Если грешно обращаться к тебе с земными мыслями, чистая дева, прости меня! Я всего лишь мирская девушка. Но ты, знающая все желания, все стремления человеческого сердца, все самые тайные склонности, знаешь, какая чистая моя любовь к нему. Руководи его шагами, защити от несчастий, направляй его странствия так, чтобы он вернулся ко мне невредимым телесно и не изменившимся духовно, с тем же самым сердцем. Иначе мое сердце перестанет биться. О мать Христа! Услышь мольбу твоей ничтожной служанки, которая всегда будет молиться за твою честь и славу. Аминь!

Так ежедневно молится Изабель Мейсон, воспитанная в монастырской школе и привыкшая к строгой дисциплине. В вере она так же предана, как и в любви.

Она встает с колен и смотрит на кольцо на пальце – кольцо, которое подарил ей жених. Девушка смотрит на него с удовольствием и гордостью; ей приятно думать, что однажды она станет женой такого красивого и благородного мужчины. И прославленного: вдобавок к титулу и древнему роду сэр Чарлз Торнтон прославился на военной службе и был героем не одного доблестного сражения. Она слышала об этом; возможно, эта репутация отчасти и благоприятствовала тому, что она его полюбила. К тому же она знает, что английский баронет богат. Впрочем, это ее мало интересует. Она сама единственный ребенок и наследница всего состояния отца. Многие домовладельцы в Гаване и хозяева плантаций по всему острову платят миссис Мейсон арендную плату. И все это после смерти матери будет принадлежать ей.

Но она думает не об этом, глядя на кольцо на пальце; только о долгом ожидании, на которое обрек ее жених; она думает, зачем он так сделал, но даже не догадывается, что это проверка ее верности. Тем не менее ей грустно, и грусть эта слегка окрашена раздражением. Он мог бы по крайней мере указать ей причину.

Так рассуждая, она слышит звон колокольчика входной двери: кто-то просит впустить его. Это оказывается почтальон с письмами и газетами; впрочем, все адресованы ее матери. Девушка знает, что одна газета, отличающаяся большим размером, с нью-йоркским штемпелем, «Ла Иллюстрасьон» – любимое чтение кубинских леди, потому что сообщает им последние моды; в газете, помимо чертежей и рисунков туалетов, можно найти прекрасные иллюстрированные любовные истории. Разорвав конверт, Изабель садится на диван – тот самый, на котором сидела, слушая прощальные слова своего любимого, – и начинает разглядывать картинки, разрезая страницы перламутровым ножом. Но вот ее взгляд падает на небольшую заметку. В заметке говорится: