Томас Майн Рид: Призрак или гризли? Что я видел, пересекая Скалистые горы

Обычный способ совершения этого трудного путешествия таков. Несколько живущих поблизости фермеров объединяются, берут с собой фургоны, лошадей, скот и имущество, которое можно перевозить. Это называется "эмигрантский поезд" или «караван». Последнее название, хотя и пришло из Азии и Африки, широко распространено в прериях Америки.

Путники создавали свою организацию, избирали предводителя, обычно самого богатого или самого влиятельного человека; он руководил отрядом во все время пути; вырабатывался по взаимному согласию кодекс законов, которым все беспрекословно повиновались. По вечерам строился «кораль», то есть фургоны ставились вплотную друг к другу, так что оглобли одного упирались в задние колеса другого; при этом фургоны стояли под тупым углом друг к другу. Поставленные таким образом фургоны окружали продолговатое или овальное пространство; размеры его зависели от числа фургонов в караване. На опасных территориях, населенных индейцами, в корале можно было поставить палатки; в них в относительной безопасности спали те, кому не нашлось места в фургонах. А когда становилось ясно, что индейцы близко и что у них явно враждебные намерения, лошадей, мулов и прочий скот тоже загоняли внутрь ограды. В другое время скот под охраной всадников кормился на ближайших пастбищах в прерии.

Лагерь эмигрантов представлял собой любопытную картину, особенно по вечерам, когда были завершены все дневные дела. День кончался, и место тяжелого труда занимали удовольствия; и «кораль» часто представлял собой сцену веселья и радости, которую можно было сравнить с народными праздниками на английский деревенских лужайках – не сегодня, а в добрые старые дни, когда разграничительная линия между классами была не такой резкой и все веселились совместно.

Такие картины по-прежнему можно встретить у колонистов, пересекающих равнины Орегона или Калифорнии. Эти люди, повернувшись лицом к новому дому, давно перестали думать о старом, оставленном позади; или по крайней мере думали о нем без сожаления. Большинство вспоминало о нем только как о сценах забот и неприятностей, может, даже нужды и лишений, эмигранты помнили причины, по которым им пришлось покинуть свой старый дом. Перед ними лежала земля «млека и меда» или, вернее, золота и серебра. Для них это действительно «земля обетованная», потому что барышники и спекулянты, часто очень изобретательные и умеющие увлечь, обещали им все это. Как израильтяне в древности, они смотрели вперед полными радостного ожидания глазами; лица у них сияли, сердца радостно бились. Неудивительно, что когда возникал «кораль» и костры посылали свой гостеприимный свет, начинала играть скрипка; можно было увидеть молодых девушек визави с партнерами; все забывали о дневной усталости и предавались забавам Терпсихоры. Много искр любви вспыхивало на таких вечерах, и много возникало брачных планов.

И увы! Как и на эмигрантских кораблях, в конце пути слишком доверчивая девушка обнаруживала, что спутник, какой-нибудь веселый Лотарио (Герой пьесы драматурга начала 18 века Н.Роу «Кающаяся красавица», бездушный соблазнитель женщин. – Прим. перев.) в охотничьей кожаной куртке, жестоко обманул ее.

Помимо больших и хорошо организованных караванов нередко американскую пустыню пересекали и меньшие группы – два-три эмигранта вместе со своими семьями. Такие караваны обычно выступали из пограничных поселков какого-нибудь западного штата, где населения мало и невозможно собрать большой караван.

Еще реже, хотя и такое происходило в действительности, можно было встретить путника, совершающего это большое путешествие в одиночку или в сопровождении только своей семьи! Такие тоже выходили из пограничных поселений; прихватив жену, детей и имущество, погрузив все в обычный деревенский фургон, они бесстрашно пускались в путь длиной в две тысячи миль – и ни одна из этих миль не была им знакома.

Многие такие безрассудные авантюристы – их можно было бы назвать эксцентричными, хотя не совсем безопасно было бы сказать им так в лицо, – выступали с западных границ штатов Арканзас и Миссури; и не только выступали, но и благополучно достигали цели своего путешествия. На самом деле их ожидали меньшие опасности, чем большие караваны. Краснокожие пираты прерий как будто уважали таких бесстрашных путников; отчасти они действительно восхищались их смелостью; но, несомненно, играло свою роль и то обстоятельство, что у таких путников ничего не было и что не искушало алчность дикарей.