Кирилл Еськов - Баллады о Боре-Робингуде - Карибское танго

– Елена, мне необходимо обменяться парой слов – тет-а-тет – с вашим верным рыцарем, если вы не возражаете, – с этими словами седой джентльмен отходит к балюстраде, окаймляющей террасу, и когда к нему присоединяется Чип, произносит заговорщически понизив голос: – Алексей, случилось так, что мне срочно необходима толика наличности. Был бы тебе крайне признателен, если бы ты спустился вниз – там слева от входа есть банкомат, и снял для меня пару сотен со своей замечательной золотой карты.

– Ну конечно, Александр Васильевич, что за проблема! – улыбается Чип и направляется к выходу; Подполковника провожает его внимательным взглядом, а затем подсаживается к столику девушки.

– А кто ваша спутница, Александр Васильевич?

– Вдовствующая герцогиня.

– Как в «Алисе»?

– Да, вроде того… Она удалилась попудрить нос, и нас есть несколько минут для разговора.

– Я поняла, – кивает девушка и глядит на визави спокойным испытующим взглядом.

– Но боюсь, что не так, – качает головою Подполковник. – У меня есть новость – для вас обоих, – но я сначала хотел бы дождаться результатов этого теста, – и он кивает в сторону, куда удалился Чип.

– Какие-то неприятности?

– Согласитесь, Елена: на фоне того, что вы живы, любые неприятности смотрятся сейчас сущей ерундой…

И тут на веранде появляется Чип, на лице которого написана изрядная растерянность; Подполковник же, судя по всему, как раз и ждал чего-то похожего:

– Счет блокирован?

– Да… Вы это знали?

– Подозревал. Но все-таки надеялся, что дядя Сэм не опустится до такого мелкого крысятничества… Там были все твои деньги?

– Да…

– Понятно. Раз уж так случилось, что мы вроде как вас приручили , придется взять на себя и вашу эвакуацию. В Россию – об Америке вам следует забыть на всё обозримое будущее: судя по истории со счетом, они там разъярены и напуганы – а это опаснейшее сочетание. Настоятельно не рекомендую вам даже посещать американское консульство – обратно вы можете уже не выйти… Вы очень огорчены, Елена?

– Переживем, – с аристократической небрежностью отвечает та и поворачивается к Чипу: – В конце концов, у Москвы есть масса собственных плюсов. Ты вроде говорил, тебе всё равно – хоть Сиэтл, хоть Хабаровск, лишь бы кофейная чашка на краю стола не пустела, да? Ну так вот – квартира у меня своя, а на кофе нам обоим я уж как-нибудь заработаю…

– Не в том дело, – хмурится Чип; он уже пережил первый раздрызг, и теперь очертания его губ обретают непривычную жесткость. – Они меня кинули, и безропотно глотать такую подлянку я не намерен. Они мне вернут эти тридцать штук, да с такими процентами, что мало не покажется! Как говаривал незабвенный Йозеф Швейк, «месть нижних чинов страшна и утонченна»… Скажите, товарищ подполковник, вашему Институту, часом, программист не нужен – согласный на сто двадцать рэ и общежитие?

– Там видно будет, – одними уголками губ улыбается тот. – А пока прошу простить: меня ждет дама…

Карибская ночь. В каюте раскачиваемой легким бризом моторной яхты Марлоу – хозяин, проводящий время в обществе восхитительной юной мулатки. Они только что предавались бурной любви, и теперь девушка, лепеча по-креольски что-то ласково-восхищенное, запускает тонкие пальцы в густую курчавую поросль на груди американца. Внезапно принимается бибикать оставленный на столе мобильник. Поскольку хозяин не проявляет ни малейшего стремления откликнуться на звонок, мулатка проявляет собственную инициативу:

– Эй! Должен отвечай, – строго обращается она к Марлоу на своем ломаном английском.

– Я больше никому ничего не должен, Тин-Тин, – усмехается тот.

– Три часа ночь. Наверно, важный, – настаивает девушка. – Если ты лень, я принести сам.

Она выскальзывает из-под руки Марлоу и отправляется в поход за мобильником, явно радуясь случаю дать тому лишний раз полюбоваться своей точеной фигуркой; полюбоваться там очень даже есть чем.

– Слушаю. Фирма «Фишеринг эдвенчурз», рыболовные туры…

– Простите, майор, – откликается трубка, – разговор со мною вас не компрометирует?..

На пару секунд воцаряется молчание.

– Hallo, Robin Hood! Я теперь частное лицо, и скомпрометировать меня затруднительно.

– Так тебя выкинули из Службы?

– Хочешь выразить соболезнование через газету? Побереги деньги.

– Это – из-за меня? Ну, из-за того, что ты нас выпустил?..

– Нет. Просто моя сексуальная ориентация идет вразрез с нынешней GENERALNOY LINIYEY PARTII.