Жюль Верн - Ледяной сфинкс (с иллюстрациями)

Помнил ли я этот разговор!.. Ничто из того, что он поведал мне тогда, вплоть до мельчайших деталей, не стерлось из моей памяти.

— Я сказал вам, — продолжал он, — что Паркера звали вовсе не Паркером, а Недом Холтом. Он был братом Мартина Холта…

— Помню, Дирк Петерс, — отвечал я. — Но к чему возвращаться к столь печальной теме?

— К чему, мистер Джорлинг? Вы не… Вы никому об этом не говорили?

— Никому! — заверил я. — Разве мог я раскрыть вашу тайну… тайну, которая должна умереть вместе с нами?

— Умереть? Да, умерен… — прошептал метис. — И все же… понимаете… Мне кажется, что экипаж… Там знают… Кажется, они что-то знают…

Я перекинул мостик между его словами и тем, что услыхал от боцмана о странном разговоре, в котором Хирн подстрекал Мартина Холта спросить у метиса, как погиб на «Дельфине» его брат. Выходит, тайное стало явным? Или это болезненное воображение Дирка Петерса?

— Объясните поподробнее!

— Понимаете, мистер Джорлинг… Я не умею складно говорить… Да, вчера… С тех пор я все время думаю об этом… Вчера Мартин Холт отозвал меня в сторону, подальше от остальных, и сказал, что хочет со мной поговорить…

— О «Дельфине»?

— Да, о «Дельфине»… И о своем брате Неде Холте… Впервые он назвал мне это имя… Имя того, кого я… А ведь мы плаваем вместе уже третий месяц…

Метис говорил до того тихо, что я едва слышал его голос.

— Понимаете… Мне показалось, что у Мартина Холта в голове… Нет, я не ошибся! Он что-то подозревает…

— Говорите же, Дирк Петерс! — вскричал я. — О чем вас спросил Мартин Холт?

Я чувствовал, что за вопросом Мартина Холта стоял Хирн. Однако, справедливо полагая, что метису ничего не известно о роли гарпунщика, я решил не говорить ему о новой напасти.

— О чем он спросил меня, мистер Джорлинг? — вымолвил он. — Он спросил, не помню ли я Неда Холта с «Дельфина», как он погиб — в схватке с бунтовщиками или при кораблекрушении… не был ли среди тех, кого отправили в море вместе с капитаном Барнардом и… могу ли я сказать ему, как погиб его брат… О, как, как…

— И что же вы ответили Мартину Холту?

— Ничего… Ничего!

— Надо было настаивать на том, что Нед Холт погиб вместе с бригом.

— Я не смог, понимаете? Не смог… Братья так похожи друг на друга… Мне показалось, что передо мной не Мартин Холт, а Нед Холт… Я испугался и… убежал…

Метис резко выпрямился, я же, обхватив голову руками, стал размышлять. Я не сомневался, что запоздалые вопросы Мартина Холта о своем брате — результат интриг Хирна. Неужели гарпунщик проведал о тайне Дирка Петерса еще на Фолклендах? Я, во всяком случае, молчал как рыба.

Однако какую цель преследовал Хирн, подстрекая Мартина Холта? Чего он добивался? Просто ли стремился удовлетворить свою ненависть к Дирку Петерсу — единственному из фолклендских матросов, всегда выступавшему на стороне Лена Гая и помешавшему завладеть шлюпкой? Может быть, он стремился сделать из Мартина Холта союзника? Кроме того, решившись пуститься в шлюпке по столь опасным водам, он нуждался в Мартине Холте, который добьется успеха там, где Хирна и его дружков ждала бы неудача?..

Вот какие мысли промелькнули у меня в голове, вот какие сложности прибавились к нашему положению.

Подняв голову, я не обнаружил Дирка Петерса. Он исчез совершенно бесшумно, сказав то, что хотел, и удостоверившись, что я не раскрывал нашей тайны. Я взглянул напоследок на горизонт и в величайшем смятении поспешил вниз, снедаемый нетерпением дождаться завтрашнего дня.

Вечером мы приняли обычные меры предосторожности; никому не было позволено остаться за пределами лагеря, за исключением метиса, который по-прежнему охранял шлюпку.

Я так устал, что меня тотчас сморил сон, и я забылся рядом с: капитаном, предоставив Джэму Уэсту охранять наш покой; через некоторое время капитан сменил своего помощника.

На следующий день, 31 января, я раздвинул края палатки — и, о разочарование! Все вокруг потонуло в тумане! То был не легкий туман, который рассеивается при первых лучах солнца и улетучивается при дуновении ветерка… Нет, это был желтоватый туман с запахом плесени, как будто антарктический январь был брюмером [116] Брюмер — второй месяц (с 22 — 24 октября по 20 — 24 ноября) французского республиканского календаря, действующего в 1793 — 1805 гг. северного полушария. Вдобавок температура резко упала, что было очевидным симптомом приближающейся зимы. Туман полностью скрыл от нас верхушку айсберга.