Жюль Верн - Север против Юга

Это было сказано настолько вызывающим тоном, что Джемс Бербанк готов был вспылить. Джилберт удержал его.

— Позвольте, отец, я отвечу, — сказал молодой офицер. — Тексар, очевидно, намерен вступить с нами в препирательства, чего мы отнюдь не желаем. О прошлом вспоминать бесполезно. Мы пришли говорить о настоящем, и только о настоящем.

— О настоящем? Вернее, о положении дел в настоящий момент? — вскричал Тексар. — Да ведь оно совершенно ясно! Третьего дня вы оба сидели в этой самой камере, откуда для вас был один путь — на казнь. Сегодня на вашем месте сижу я, но чувствую себя несравненно лучше, чем вы могли бы предположить.

Ответ этот был, очевидно, рассчитан на то, чтобы сбить с толку Бербанка и его сына, которые собирались предложить Тексару свободу, если он откроет им, куда упрятал своих пленниц.

— Послушайте, Тексар, — сказал Джилберт. — Мы хотим говорить с вами начистоту. То, что вы творили в Джэксонвилле, нас не касается. То, что совершено вами в Кэмдлес-Бее, мы готовы предать забвению. Нас интересует только одно. Во время нападения ваших единомышленников на Касл-Хаус исчезли моя сестра и ее кормилица. Их несомненно похитили…

— Похитили? — злобно повторил Тексар. — Очень рад узнать об этом!

— Узнать? — вскричал Джемс Бербанк. — И ты, негодяй, смеешь отрицать…

— Успокойтесь, отец, — остановил его Джилберт. — Горячиться не следует… Да, Тексар, их похитили во время нападения на Касл-Хаус. Вы готовы признать, что были виновником этого похищения?

— Я не желаю отвечать.

— Вы не скажете нам, куда по вашему приказанию увезли мою сестру и Зерму?

— Повторяю вам, я не желаю отвечать на ваши вопросы.

— А если в обмен на признание мы вам вернем свободу?

— Чтобы получить ее, я не нуждаюсь в ваших услугах!

— Да кто же вас выпустит из тюрьмы? — вскричал Джемс Бербанк, которого подобная наглость выводила из себя.

— Судьи.

— Судьи!.. Да они осудят вас без всякого снисхождения!

— Ну что ж, там видно будет!

— Стало быть, вы решительно отказываетесь отвечать? — в последний раз спросил Джилберт.

— Отказываюсь.

— Даже если вам будет обещано освобождение из тюрьмы?

— Мне такого освобождения не надо.

— А если мы дадим вам денег? Целое состояние?

— Не нужно мне ваших денег. А теперь, господа, оставьте меня в покое.

Такая самоуверенность, надо признаться, совершенно сбила с толку Джемса Бербанка и Джилберта. На чем она основывалась? Как мог Тексар так спокойно ожидать суда, который грозил ему самой суровой карой?

Ни обещание свободы, ни золото не могли заставить его отвечать. Неужели ненависть брала в нем верх даже над соображениями собственной выгоды? Нет, положительно Тексар был какой-то загадочной личностью и не изменял себе даже перед лицом самых жестоких превратностей судьбы.

— Идемте, отец, идемте! — сказал молодой офицер.

И он увел отца из тюрьмы. У выхода их ждал мистер Гарвей, и они втроем отправились к Стивенсу рассказать о своей неудавшейся попытке.

Как раз в это время на судах флотилии было получено обращение коммодора Дюпона к жителям Джэксонвилла. В нем объявлялось, что никто не будет подвергаться преследованиям ни за свои политические убеждения, ни за какие-либо действия, связанные с сопротивлением Флориды в период гражданской войны. Готовность подчиниться звездному флагу искупает любое деяние, которое могло бы считаться преступным с точки зрения государственной.

Мера была в высшей степени мудрая; она неизменно применялась президентом Линкольном во всех подобных случаях; но уголовных преступлений она, конечно, не касалась. А преступления Тексара были именно такого рода. Незаконный захват власти, использование ее для организации сопротивления — это был вопрос взаимоотношений между южанами, внутренний вопрос, в который федеральное правительство вмешиваться не хотело. Но за нападение на Кэмдлес-Бей, за разграбление плантации, за похищение дочери плантатора-северянина и женщины из числа его прислуги — за все эти преступные деяния Тексар должен был отвечать по закону.

Таково было мнение капитана Стивенса. Таково же было мнение и коммодора Дюпона, получившего жалобу Джемса Бербанка с просьбой возбудить дело против Тексара.

А посему на другой день, 15 марта, было принято постановление о предании испанца военному суду по обвинению в двух преступлениях: в грабеже и в похищении девочки и мулатки. Он должен был предстать перед судом в Сент-Огастине.