Томас Рид - Сын Альбиона

Он торопился, чтобы еще больше обезопасить их, потому что прибой подобрался совсем близко к одежде — и вдруг заметил темную фигуру чудовища, приближающуюся со стороны моря. Добравшись до мелкого места, из воды выбрался огромный ньюфаундленд.

Собака, очевидно, приплыла с лодки — она была с нее послана. Но джентльмен не понимал, с какой целью, пока пес не вскочил на уступ, схватил в зубы его сюртук и вместе с ним снова прыгнул в воду.

Бродвейский сюртук из самой дорогой ткани, тысяча долларов в кармане, документы, которые дороже в десять раз!

— Эй! Эй! — закричал владелец, бросаясь к месту, где совершился грабеж. — Брось ты, зверюга! Брось!

— Ко мне! — послышался голос из лодки. — Ко мне, добрый Бруно! Тащи добычу!

За этими словами последовал взрыв презрительного смеха. Смеялись оба лодочника.

Лицо джентльмена стало мрачнее скал береговых утесов. Он остановился в молчаливом изумлении.

До этого момента он считал, что двое в лодке его не видели, и что собака была послана за тем, что можно считать «бесхозным имуществом». Но приказ, отданный псу, вместе с издевательским смехом, излечили его от этого заблуждения, и он повернулся к лодке с выражением, способным испугать и более смелых людей.

Гнев его не уменьшило то, что перед ним были два молодых человека из высшего общества, очевидно, на лодочной прогулке. Скорее, это еще больше усиливало оскорбление.

Он, бывавший в таких далях, шедший за комачами по их боевым тропам, скрещивавший саблю мексиканскими штыками, — и над ним смеются таким образом и такие типы!

— Отзовите собаку! — крикнул он, и голос отразился от скал. — Пусть бросит мои вещи, или, клянусь небом, вы пожалеете!

— Давай, Бруно! — кричали с лодки, не обращая на него внимания. — Хороший пес! Плыви! Тащи сюда!

Человек в рубашке несколько мгновений стоял в нерешительности, чувствуя свою беспомощность. Собака отплыла далеко, и догнать ее не было никакой возможности. Невозможно и плыть к лодке, чтобы излить свой гнев на гребцов.

Самому ему казалось, что прошла вечность, однако нерешительность длилась всего несколько мгновений. Оглянувшись, джентльмен увидел ружье, лежавшее там, где он его оставил.

Он с криком подскочил и схватил оружие. Оно заряжено крупной дробью: он ведь собирался поохотиться на водную дичь.

Он не стал предупреждать. Низость этих двоих избавила его от необходимости соблюдать церемонии. Быстро подняв ружье, он послал заряд над плечом ньюфаундленда.

Собака выронила сюртук, болезненно завизжала и неловко поплыла к лодке.

Смех на лодке стих, когда гребцы увидели ружье.

— Это двустволка, — крикнул джентльмен достаточно громко, чтобы они услышали. — Если подведете лодку чуть ближе, я могу разрядить второй ствол!

Молодые люди решили не принимать его приглашение. Шутка их зашла слишком далеко и получила неожиданное продолжение. С мрачными лицами они втащили на борт бедного Бруно и вновь начали грести.

К счастью для охотника, прилив продолжался, поэтому его сюртук отнесло к берегу — вместе с долларами и документами.

Некоторое время ушло на выжимание промокшей одежды и приведение себя в порядок, прежде чем вернуться в отель. К счастью, при возвращении не нужно было проходить по улицам: в то время «Оушн Хаус» отделялся от скалистого берега только полями.

— Достаточно приключений для одного дня! — проговорил джентльмен, приближаясь к огромному дому, в котором кишели сотни счастливых обитателей.

Но он не предполагал, что его ждет еще одно приключение. Вступив на длинную площадь, он увидел двух джентльменов, появившихся с противоположной стороны. Их сопровождала большая собака, которой приходилось помогать подниматься по лестнице.

Узнавание было взаимным. Но тут прозвенел веселый гонг, приглашая постояльцев на обед.

— Женился по любви! Ха! Какой я был дурак!

Эти слова произнес мужчина, сидевший, облокотившись на стол.

— Я тоже была дура, и по той же причине!

Ответ, произнесенный женским голосом, донесся из соседней комнаты. В то же мгновение дверь, чуть приоткрытая, распахнулась от толчка, обнаружив говорящую — женщину с замечательной фигурой и прекрасным лицом; тем более прекрасным, что оно дрожало от негодования.

Мужчина вздрогнул и в замешательстве поднял голову.

— Ты меня слышала, Франс? — спросил он тоном, одновременно мрачным и полным стыда.

— Слышала, Ричард, — ответила женщина, величественно входя в комнату. — Отличная речь для мужчины, женившегося меньше года назад. Негодяй!