Николай Томан - Воскрешение из мертвых (сборник)

Надо было бы сказать этому честолюбивому богослову все, что он о нем думает, предостеречь его от соблазна, а он опасается, что будет это расценено магистром как дремучее его невежество.

— Решить этого сам я не властен, — молвит наконец ректор после долгого раздумья. — Надобно посоветоваться с главой епархии.

В тот же день он отправляется к викарному епископу — помощнику епархиального архиерея. А несколько дней спустя приходит указание — откомандировать Травицкого в распоряжение епархии.

Архиерей, прежде чем начать разговор с магистром, пристально всматривается в его лицо.

— Так вы, значит, полагаете, что экспериментаторы, о коих поведал вам подмосковный священник, не шарлатаны? — спрашивает он Травицкого и, не ожидая ответа, продолжает: — Допустим, что это так. А что же далее?

— Они, видимо, без средств, и им надо бы…

— Согласен, им надобно помочь. А как? Привезти сюда? Но как же быть с синодом? Без его ведома сие негоже… Ну, а если доложить, могут и не нам это поручить. Там у них под боком духовная академия с докторами богословия. Я бы и сам на их месте именно так и распорядился. Однако ж жаль упускать такое… У нас в семинарии тоже есть люди мыслящие, образованные — вы, Дионисий Десницын, внук его Андрей. Конечно, средств может не хватить. Неизвестно ведь, во сколько все это обойдется.

У Травицкого есть свои соображения на этот счет, но архиерей не дает ему их высказать. Сделав знак магистру, чтобы тот помолчал, он некоторое время прохаживается по своему просторному кабинету.

— Вот что давайте предпримем, — решает он наконец. — Найдем сначала этих экспериментаторов, а там видно будет. А пока об этом никому ни слова. У вас есть где остановиться в Москве?

— Сестра у меня там.

— Вот и поедете в столицу к родной сестре в гости.

В Москву Травицкий прибывает ранним утром. Добравшись на такси до квартиры сестры и позавтракав, магистр в тот же день пригородным поездом едет в Тимофеевку. Отца Никанора застает он в церкви в обществе дьякона Епифания. Судя по всему, они готовят храм к вечерне.

Отец Никанор тотчас же узнает Травицкого и спешит к нему с таким радушием, какого магистр явно не ожидал. И вообще по всему видно, что он не только рад, но и крайне польщен визитом богослова.

Не дав Травицкому возможности объяснить причину столь неожиданного посещения, отец Никанор торопится познакомить его с дьяконом. Потом ведет к иконостасу, ибо от своего племянника-семинариста знает, что магистр большой знаток старинной иконописи.

«Похоже, что этот молодой и, видимо, недалекий священник по-настоящему счастлив и вполне доволен своей судьбой, — думает магистр. — Он, конечно, и рясу свою носит не без гордости и все службы совершает самозабвенно…»

Надолго ли только хватит этого рвения? Хоть он и глуп, но рано или поздно возникнет же и перед ним вопрос: есть ли все-таки тот бог, которому так преданно он служит? А чтобы подобным простакам не искать ответа на такие вопросы, он, мыслящий и многое постигший богослов Травицкий, должен сделать все возможное, чтобы укрепить их в этой вере. И если это ему удастся, православная церковь не останется перед ним в долгу…

— А экспериментаторам, о которых вы племяннику своему рассказывали, какие же иконы подарили? — как бы между прочим, спрашивает Травицкий отца Никанора, все еще любуясь иконостасом.

— Да, пришлось им помочь, — вздыхает отец Никанор, и в тоне его улавливает Травицкий нотки тревоги. — Полагая замысел их делом богоугодным, подарил я им несколько иконок, кои обратили они на приобретение научной аппаратуры…

— Вы напрасно оправдываетесь, отец Никанор, — спешит успокоить его Травицкий. — Я не вижу в этом ничего не дозволенного и вспомнил-то о них так просто, глядя на этот чудесный иконостас. Ну, а экспериментаторы-то добились ли чего?

— О том не ведаю, — снова вздыхает отец Никанор.

«Видно, не очень удачно повел я разговор, — досадует на себя Травицкий. — Похоже, что побаивается он ответственности за разбазаривание церковного имущества, дорожит местом…»

— Вы говорили, будто один из них реставратором у вас работал? — снова обращается он к отцу Никанору.

— Действительно работал, а теперь не является не только в храм мой, но и в соседний, в коем получил большой заказ на роспись стен.

— Заболел, может быть?

— Право, не ведаю…

— Могло и случиться что-нибудь.

— А что же? Бог если только покарал? Всевышнему могло и не понравиться вмешательство в его дела…