Но где же Смирдин и найдет ли его Лейда? От Стрельцова я знал, что он торгует книгами, иной раз крадеными из квартир эвакуированных или просто бежавших из Москвы. Но книжки было трудно спрятать за пазуху, а в портфель или чемоданчик может здесь заглянуть любой милиционер.
Лейду я сразу потерял: она скрылась в поисках книжного торжища. На всякий случай спросил у одного из букинистов, не видал ли он Смирдина?
— А разве он воскрес? — ответили мне под общий хохот.
Тут были действительно букинисты, для которых имя Смирдина чужим не слышалось. И вдруг я услышал позади чей-то шепот:
— А вам что-нибудь от него нужно?
Спрашивал какой-то «блатяга» в старом ватнике и ставших теперь модными байковых лыжных штанах.
— Надо посмотреть, — сказал я уклончиво.
— Подождите полчасика, он только что был здесь и ушел с какой-то девушкой.
Значит, Лейда нашла все-таки Смирдина и ушла вместе с ним. Затаенное беспокойство защемило мне сердце. Тревожила судьба девушки. Как она передала ключ? Что сказал Смирдин? Суетились ли поблизости блатные наблюдатели? Как прошло первое свидание с Зингером?..
Оставалось только ждать ее звонка, если ей удастся позвонить.
Лейда позвонила только через два дня. Должно быть, за ней следили, не оставляя ее одну. Видимо, поэтому и разговор был сверхкратким.
— Большая Молчановка, двадцать три. Сегодня в десять вечера, — и повесила трубку.
— Будем брать, — сказал Югов. — Ты с Пашей и двое оперативников.
Он положил свой ТТ в карман куртки и вызвал машину. Мы молча пошли за ним.
Дом на Большой Молчановке под двадцать третьим номером когда-то был дорогим барским пятиэтажником. Нужная нам квартира помещалась на втором этаже.
— Черного хода нет? — шепотом спросил Югов.
— Нет, я проверял, — ответил Безруков.
Позвонили. Дверь открыла Лейда. За ней сзади стоял здоровенный мужик, очень похожий на тех, кого я видел на рынке. В руке у него был «вальтер», но выстрелить он не успел: Югов тотчас же из пистолета перешиб ему руку.
В комнате были двое: Зингер в ватном халате и Михельс в грязном ватнике.
— Руки! — крикнул Югов.
Зингер поднял руки, но Михельс, отступая, успел юркнуть в соседнюю дверь. Тут же послышался звон разбитого стекла. Я с револьвером бросился вслед, но Михельс уже выпрыгнул из окна, выбив плечом раму. Я подбежал к окну, рассчитывая, что приземлиться со второго этажа благополучно он едва ли смог, но Михельс уже прыгал с крыши примыкающего к дому сарайчика. Я выстрелил, но в темноте двора промахнулся.
— Сколько метров до земли? — спросил меня Югов.
— Там сарайчик под окном. Опять сбежал Михельс…
— Зато Зингер уже у нас, — очень довольный, проговорил Безруков…
Зингера допросили по прибытии в управление.
— Я скажу вам всю правду, потому что надеюсь, что меня сочтут за простого военнопленного, — начал он.
— Это уж как решит трибунал, — сказал Югов.
— Значит, трибунал неизбежен?
— Для вас — да. Вы же разведчик, а не военнопленный, к тому же добровольно не сдавшийся.
— Я сдался добровольно.
— Когда мы вас накрыли с другим шпионом.
— Я расскажу вам и о нем.
— Что ж, трибунал, надеюсь, это учтет. Вы что, работали у нас в стране? — спросил Югов.
— До войны я окончил университет в Ленинграде.
— Потом абверовскую школу в Германии?
— Специальный курс. Для командных должностей в русской армии.
— Где вас перебросили через линию фронта? — продолжал допрос Югов.
— Под Смоленском. Под фамилией Голубева с соответствующей легендой. Был в аппарате штаба дивизии под командованием генерала Карельских.
— А затем во время боя вы пропали без вести и перебрались в Москву, где у вас была явка к Михельсу?
— Точно так.
Я взглянул на Югова:
— Разрешите вопрос?
— Давайте.
— Какие сведения вы сообщали абверу во время боев под Смоленском? — спросил я.
— Почти ничего. Вы отступали тогда, и мои сведения абверу особо не требовались. Моя задача была пробраться в Москву, передать Михельсу новую рацию взамен испорченной и устроить перед возвращением крупный диверсионный акт. На этом особенно настаивал представитель гестапо в абвере.
— Где намечалась эта диверсия?
— Намечались продовольственные склады в Сокольниках, но уголовные агенты Михельса отказались от этой акции даже за очень крупную сумму денег.
— Кто был ваш агент на ремонтном заводе, от кого вы получали и передавали по рации сведения об отремонтированных танках? — снова включился в допрос Югов.
Читать дальше