Дуглас Престон: Золотой город

Нора вновь набрала в грудь побольше воздуха. Спиной к кабинету Оуэна она устроилась заблаговременно. Теперь настала пора выполнить наиболее трудную часть плана. Аккуратно запустив руку в карман жакета, Нора извлекла письмо, подобранное возле разбитых почтовых ящиков. С момента кошмарного приключения и до нынешней минуты она все время держала его при себе.

Адрес, кое-как нацарапанный простым карандашом, едва просматривался на выцветшем, потрепанном конверте, но имя матери, умершей шесть месяцев назад, Нора безошибочно различила еще вчера, при свете автомобильных фар. Письмо доставили на ранчо, где уже пять лет никто не жил. Медленно, почти неохотно она перевела взгляд на имя отправителя. Этот небрежный размашистый почерк Нора помнила слишком хорошо. Падриг Келли. Исходящий адрес значился к западу от плато Кайпаровиц.

Послание ее мертвого отца к ее мертвой матери. Письмо, написанное шестнадцать лет назад.

Медленно и осторожно, в пронизанной флуоресцентным светом тишине, она вытащила из конверта три листа пожелтевшей бумаги и, заслоняя их спиной от Смоллса, разложила рядом с картами. Скользнув взглядом по строке адресата, Нора вновь отметила про себя две бросающиеся в глаза странности: совсем новую марку и штамп почтового отделения Эскаланте, штат Юта, всего пятинедельной давности.

Она провела кончиками пальцев по грязному конверту, по свежему красному штампу и второму, побледневшему, проставленному шестнадцать лет назад. Бумага выглядела так, словно промокла насквозь и потом высохла. Возможно, письмо выловили в озере Пауэлл. Или его занесло в каньон одним из наводнений, которыми славится эта местность.

Наверное, в сотый раз с тех пор, как впервые прочла отцовское послание, Нора заставила себя подавить шевельнувшуюся в душе надежду. Пропавший отец не мог воскреснуть из небытия. Скорее всего, кто-то случайно нашел затерявшееся письмо и отправил по адресу, указанному на конверте.

Но кто? И почему он решил это сделать?

И еще один, куда более пугающий вопрос: какое письмо искали на заброшенном ранчо те жуткие создания?

Нора судорожно сглотнула, чувствуя, как у нее пересохло в горле. Ответ напрашивался со всей очевидностью: они хотели именно его.

Смоллс пошевелился на стуле, нарушив царившее в помещении безмолвие громким скрипом кожи. Нора вздрогнула, сунула конверт под ближайшую карту и пробежала глазами по уже знакомым строчкам.

Четверг, 2 августа (по моему предположению) 1983 года

Дорогая Лиз!

Хотя от ближайшей почты меня отделяет не менее сотни миль, я пишу тебе, так как не могу более откладывать. Я отправлю это письмо, как только доберусь до цивилизованного мира. А может, мне повезет, и я лично передам его тебе в руки.

Я знаю, ты всегда считала меня плохим мужем и отцом. Вероятно, ты была права. Но умоляю тебя, прочти мое послание до конца. Обещаю тебе — вскоре все изменится. Не спорю, ты и прежде слышала от меня много раз нечто подобное, но теперь можешь не сомневаться, я свое обещание выполню. Мы снова будем вместе, а Нора и Скип не останутся без отца. А еще мы будем богаты. Знаю, знаю, что ты сейчас подумаешь. Однако поверь, на этот раз это не пустые слова. Сейчас я стою на пороге затерянного города Квивира.

Помнишь, в школе Нора делала доклад о Коронадо и его поисках Квивиры, легендарного Золотого города? Я помогал ей готовиться и прочел множество документов, содержавших пересказы древних индейских легенд. Это натолкнуло меня на мысль: а что, если не все упомянутые истории — вымысел? Вспомни о поисках гомеровской Трои: самые невероятные предположения оказываются правдой. И очень даже не исключено, что легендарный город до сих пор хранит в неприкосновенности свои несметные сокровища. Мне удалось отыскать чрезвычайно интересные материалы, подтверждавшие возможность существования Квивиры. Поэтому я сюда и отправился.

Я не рассчитывал здесь что-нибудь найти — ты знаешь, я всегда живу мечтами, — но, Лиз, на этот раз мои мечты решили сбыться.

Нора взялась за вторую страницу. Почерк сделался особенно размашистым, словно отец, дойдя до самого захватывающего момента своего рассказа, не мог совладать с волнением, и перо в его руках едва поспевало за мыслью.

Передвигаясь верхом к востоку от Олд-Париа, я миновал Ремейс-Хоул и добрался до каньона Хардскраббл. Маршрут мой определяла одна лишь интуиция, и я даже не знаю в точности, по какому из боковых каньонов направился после. Скорее всего, Мьюлшу. Там я обнаружил едва заметные остатки древней дороги индейцев анасази и последовал за ней. След был совсем слабым, даже слабее, нежели следы древних путей в каньоне Чако.