Владимир Баскаков - Кружок на карте

…Середа поставил котелок и спросил адъютанта:

— Генерал не искал меня?

— Нет.

Полковник поморщился. За все дни, что они находятся в окружении, Шубников ни разу не обращался к нему за советом. Бегал с Бородиным по переднему краю созданной наспех обороны, следил за маскировкой, совещался с командирами бригад, а Середу как бы не замечал. Только на седьмой день прислал за ним автоматчика.

У танка Шубникова собрались все командиры бригад, замполит полковник Кузьмин, майор Бородин, начальник связи подполковник Синица и еще несколько офицеров. У всех усталые лица, многие обросли щетиной.

Шубкиков сбросил с плеч прямо на снег черную свою бурку — память о кавалерии, раскрыл свой планшет.

— Прошу взять карты, — без предисловия начал он. Зашуршали карты.

— Найдите населенный пункт Кузьмичи.

— Чего его искать, — прогудел Куценко, — до смерти не забудем их, эти Кузьмичи.

— Полковник Куценко, прошу внимания, — серьезно сказал генерал. — Найдите теперь деревню Карпухино… Нашли?

Все ответили, что нашли.

— Сюда, на Карпухино, будем выходить с боем. Ориентир — четыре пожара.

— А танки и машины? — Это спросил командир мехбрига-ды полковник Пантелеев.

— Оставшиеся танки пойдут на Кузьмичи, на прорыв. Люди, как я сказал, — на Карпухино. Транспортные машины сжечь. «Катюши» взорвать. Минометы и стрелковое оружие — с собой. Раненых вынести на носилках. Всех.

И, обращаясь к начальнику санслужбы полковнику Вексле-ру, спросил:

— Борис Моисеевич, сколько у нас в наличии носилок? Векслер почему-то снял очки и скороговоркой ответил:

— Более двухсот.

— Позаботьтесь о распределении их. Заключил:

— На всю подготовку — два часа. В ноль сорок пять выступаем. Майор Бородин сообщит маршруты.

Люди молча топтались на месте, не расходились. Они ожидали чего угодно, только не этого. Готовы были все броситься на прорыв и сгореть в этом бою. Не удивились бы, если бы Шубников приказал: «Сидеть в котле до последнего». Но уничтожить технику и выходить?! Бросить здесь, в лесу, все, что осталось?.. Это было непривычно, хотя каждый на основе опыта семнадцати месяцев войны давно усвоил: если посидеть в лесу еще сутки-двое, немцы расчленят корпус и уничтожат по частям. Ведь снаряды на исходе, продуктов нет. Ждать своих? Но где они, свои? Да и каждый из собравшихся здесь знал, как это безумно трудно — деблокировать попавшее в котел соединение силами, потерявшими наступательный темп.

Выходило по всем статьям: решение командира правильно. Наверное, единственно правильное. Но все же непривычное.

Полковник Пантелеев — сухонький и уже в летах — прервал тягостное молчание:

— Товарищ генерал, разрешите задать вопрос?

— В чем дело? — Крупный Шубников повернул свою толстую шею.

— Это ваше собственное решение? Шубников нахмурился:

— Какое это имеет отношение к делу?

— Скажи, Николай Егорыч, — произнес молчавший до сих пор замполит Кузьмин. — Скажи им, не томи. Пусть люди знают.

— Это решение представителя Ставки.

Все облегченно вздохнули — так, по крайней мере, показалось Шубникову. Им, видимо, не больно-то хотелось выполнять такой приказ командира корпуса. Хотя, разумеется, они бы выполнили: люди военные.

Шубников еще раз оглядел всех: крупного Куценко, маленького, видно, изрядно замерзшего Пантелеева, раненного в голову, совсем молодого майора Ковалева — командира танковой бригады, очкастого, профессорского вида (а он и был профессор) Векслера, гладкого и чистого Бородина (где он здесь моется, черт его дери!). Выходит, все они были готовы к худшему. Не могли же эти повоевавшие уже командиры не понимать, что с ними стало бы завтра, ну послезавтра.

— Задача ясна? — уже мягче спросил Шубников. Командиры свернули карты и молча стали расходиться.

— Постой, Семен Захарыч, — окликнул он Куценко, — дело есть.

Куценко обернулся и, вытянув руки вдоль полушубка, сказал:

— Я понял вас, Николай Егорыч.

— Что ты понял?

— Моя дорога ясная — на Кузьмичи, на прорыв.

— Почему твоя? Разве только у тебя остались танки?

— Моя. Я первый вышел на Боковку, да и танков у меня побольше, чем у других.

— Ну ладно, что нам друг перед другом темнить. Будешь командиром танковой группы. Пойдешь по дороге и сорвешь заслон…

— Понятно… Отвлекающий удар.

Шубников обнял его за плечи.

— Ты все понимаешь, танкист. Ну, будь здоров. Хороший ты командир!

— Хочу спросить тебя, Николай Егорыч. — Куценко впервые назвал генерала на «ты».