Сергей Возный - Пастух для крокодилов [СИ]

— Мое имя Дэн Соухэнд, — отозвался Дмитрий Константинович, демонстрируя, кто тут главный. — Это мой телохранитель, Богги, а это наша спутница. Она не знает английского. Мы зовем ее Ки.

— Очень приятно, — улыбнулся Куо Шинг Лай вполне светски. — Моя паства именует меня Повелителем, но от гостей, разумеется, я не могу требовать того же. Если вас не затруднит, господа, зовите меня просто Куо.

— Вы здешний король? — поинтересовался Суханов с неуловимой иронией в голосе, но сайбанец почувствовал, улыбнулся тонко.

— О, нет, что вы! Здешнее общество — это скорее коммуна, поселение свободных людей, явившихся сюда добровольно. Если хотите, последнее пристанище тех, кто разочаровался в большом мире и в старых богах. Я пытаюсь дать этим людям веру, только и всего.

— Так вы священник?

— Не люблю этого слова. Апологеты фальшивых верований привыкли именовать так своих жрецов, разодевая их в золото и обильно разукрашивая. Традиционные религии давно стали прибежищем нечистоплотности, корыстолюбия и обмана. Они вознесли своих богов высоко и забыли об истоках, — теперь немигающий взгляд сайбанца давил почти физически. Богдан только сейчас заметил, что глаза у Повелителя светлые, почти прозрачные, совершенно не азиатские.

«Наверняка, владеет техниками гипноза, может даже интуитивно. То самое, что именуется «харизмой». Опасный мужичок».

— Прошу извинить, если оскорбил ваши религиозные чувства, — сказал тем временем Куо Шинг Лай, заметно сбавляя напор голоса и опустив глаза. Сейчас он напоминал обычного смиренного монаха.

— Вера — тончайшая материя, господа, и каждый сам выбирает, к какому источнику припасть. Сегодня у нас особый день, канун полнолуния и вечернюю трапезу положено освятить ритуалом. Не соблаговолите ли принять в нем участие?

— И что для этого нужно? — поинтересовался Богдан. С самого начала беседы сидел молча, решив, что если захотелось Суханову энглизировать себя и других, то ладно, черт с ним. Рискованно выдавать себя за носителя языка, разговаривая на «школьном» инглише, но отступать теперь поздно. Авось, аборигены не такими уж филологами окажутся.

Сейчас Куо Шинг Лай предлагал «вписаться» в абсолютно неясное, а потому молчать было нельзя.

— Надеюсь, не заставите нас пить кровь и плясать голышом на столе?

— Богги! — поморщился, бизнесмен, посчитав вопрос вопиющей бестактностью.

Повелитель лишь улыбнулся и руками развел:

— Увы, столь экзотических зрелищ предложить не могу, но постараюсь заинтересовать. Братья, внесите жертву, — последняя фраза прозвучала совсем негромко, но все, кому надо, услышали.

— Вот ни фига себе! — удивился Богдан, завидев входящую в зал процессию. Четверо крепких «братьев» волокли, поддерживая плечами, огромный поднос, на коем золотистой горой возвышалась туша кабана. Целая, на вертеле, должно быть, зажаренная. Все это по-прежнему, напоминало декорацию из фильма о Средневековье, но запах пошел вполне аппетитный.

— Зря ты на ритуал не соглашаешься, — шепнула Кира, наблюдая за приближением печеного свинтуса завороженным взглядом. — Вот возьмут да продинамят нас.

Куо Шинг Лай, между тем, успел подняться в полный рост и кинжал из ножен вытащил. Пару-тройку секунд разглядывал установленную перед ним тушу, затем медленно размахнулся:

— Да пребудет с нами благодать Небесного Существа!

— Да пребудет… да пребудет… да пребудет… — забормотали «братья» речитативом.

Хрясь! Кривой клинок впился в кабана, задвигался взад- вперед. Чуть напрягшись, Повелитель оторвал поджаристую ляжку, положил на подставленный кем-то поднос. Из-за стола вышел торжественно, неся окорок, как носят хлеб-соль почетным гостям. «Братья» между тем зашевелились, вставать тоже начали и стягиваться к лидеру, опускаясь рядом с ним на колени.

— Небесный хозяин создал братьев земных по образу и подобию своему, дав им зубы, чтобы есть, но не давши рук, чтобы брать пищу, — поднос с окороком стоял уже на полу, в окружении плотного кольца «монахов». — Так уподобимся же, зеленые братья мои, земным братьям Его, кои есть плоть от плоти Его. И да пребудет с нами благодать!

Все дальнейшее напомнило сцену пиршества вурдалаков из плохого «ужастика». Заложив руки за спину, «братья» разом впились зубами в несчастный окорок, принялись рвать его со всех сторон, рыча, хрипя и чавкая. Горячий мясной сок брызгал, пятная зеленую ткань, летели повсюду ошметки, а желающих пробиться к подносу все прибывало.