Андрей Иркутов - А.А.А.Е. [Роман приключений. Том I]

Теперь поправить прическу и… Удивительное дело! Обычно, Женя справлялась с прической в два счета. Но сегодня! Зеркало говорило ей слишком приятные вещи, чтобы она смогла так скоро расстаться с ним. Еще один локон. Еще один!..

Арахан в нетерпении не сводит глаз с двери, ведущей в Женину комнату. Ему обязательно нужно, чтобы кто-нибудь занял вон того толстого болвана в чалме. Женя могла бы сделать это. Почему она так долго? Что за чертовщина!

Арахан знал своего секретаря, товарища Женю, энергичную, умную и толковую девушку; довольно миловидную, всегда просто и со вкусом одетую. Но Арахан совсем не знал, что есть Женя-женщина, способная на одну лишнюю минуту задержаться перед зеркалом и продлить эту минуту за пределы часа.

И когда, наконец, она появилась в дверях и остановилась на пороге, разглядывая гостей, приподнявшихся ей навстречу, Арахан несколько мгновений не мог произнести ни слова; и когда, наконец, справившись с собой, сказал, обращаясь к присутствующим: — Господа, рекомендую. Мой секретарь! — то слова его звучали скорей вопросом, чем утверждением.

Чандер Рао Налинакша еще не стар. Ему недавно минуло сорок два года и он вступил в ту пору жизни, когда мужчина становится настоящим мужчиной.

У Чандера — большая, спадающая вниз черная борода, огромные, как ночь, глубокие глаза с темно-синим оттенком. Чандер Рао красив, но красота у него какая-то страшная, отталкивающая, и долго смотреть на него не то что невозможно, а неприятно. Неприятно также чувствовать на себе его пристальный и какой-то всегда оценивающий, всегда взвешивающий взгляд.

Это последнее испытала в сегодняшний вечер Женя.

Она уже полчаса беседовала со стариком, оказавшимся каким-то крупным хлопководом, вразумительно разъясняющим ей различные сорта хлопка. В эти полчаса глаза Налинакши не отрывались от нее.

Первое время она думала, что это простое любопытство восточного человека, — качество, которым на Востоке обладают поголовно все, — но мало-помалу убедилась, что следящие за нею глаза как-то слишком внимательно скользят по ее лицу и по складкам ее платья. Она пробовала поворачиваться спиной, боком, пробовала, наконец, сделать рассерженное лицо. Ничего не помогало. Чандер Рао Налинакша следил за каждым ее жестом, следил упорно и настойчиво…

Когда Арахан проходил мимо столика, за которым сидели старик и Женя, она остановила его и спросила, нарушая все правила хорошего тона, по-русски:

— Слушайте, что это за черномазая фигура, вон там, в углу?

Арахан удовлетворил ее любопытство, а Чандер Рао, заметивший, что разговор шел про него, отвел свои глаза в сторону. Через несколько минут Чандер Рао был в другом конце веранды и разговаривал там с каким-то низеньким толстым афганцем, одетым в уродливо сидевший на нем европейский костюм.

— Ты понял меня, Мустафа? — говорил толстенькому человеку Чандер.

— Понял, Рао!

— Все должно быть сделано быстро, ловко и тихо. Ни криков, ни сохрани Аллах, крови быть не должно!

— Я не маленький, Рао, можешь не беспокоиться.

— Иди!

Маленький толстый человек вышел из дома полпредства. Едва он показался у выхода, как к подъезду подкатил щегольский автомобиль. Человек сел в автомобиль, шепотом отдал какое-то распоряжение шоферу, и машина тронулась.

Проехав несколько улиц, автомобиль остановился. Толстый человек выскочил и свернул в один из переулков, а шофер продолжал свой путь.

В переулке было темно, так что в двух шагах можно было принять стену за человека, а человека за дерево. К темноте примешивалось несметное количество ям, камней и каких-то канавок. Среди всего этого хаоса свернуть шею было очень простым делом. Однако человек, выскочивший из автомобиля, шел совершенно уверенно, словно глаза его были глазами кошки, способной видеть в темноте: он ни разу не споткнулся, не налетел на камень и совершенно уверенно подошел к маленькому домику, ничем не отличавшемуся от любого соседнего. У дверей этого домика он постучал три раза, потом, через некоторый промежуток времени, еще три и, наконец, при третьем троекратном ударе, дверь отворилась и какая-то фигура осветила лицо стучавшего фонарем, поднятым дрожащей старческой рукой.

— Войди, Мустафа! Аллах да благословит твой приход!

Мустафа не замедлил последовать любезному приглашению и, сделав несколько шагов по коридору, очутился в комнате, наполненной такими ужасающими запахами, что даже привычный к ним человек должен был в первую минуту зажать нос.