Владимир Беляев - Чекисты. Книга вторая

Когда захлопнулась дверь за капитаном Задорожным, полковник в сердцах сказал:

— Чинуша! Мозги закостенели! За его ошибку мы можем заплатить жизнью нашего товарища. А у Николая Романовича — семья, дети…

— Чинуша — не то слово! — согласился Загоруйко. — Это несчастье для моего райотдела. Пустое место. Совершенно не умеет думать самостоятельно. А когда мы начинаем применять разумные меры, так он выступает против них! Когда после обращений правительства и гарантии амнистии всем, порвавшим с бандами, они стали выходить из леса и сдавать оружие, — Задорожный такую бузу развел здесь, что держись! “Пострелять их всех — и дело с концом! — кричал на собрании. — Какая может быть амнистия?” Самому Хрущеву писать грозился. Как ему ни доказывали, что это инициатива Никиты Сергеевича — сочетание решительной борьбы с закоренелыми бандитами с гуманными мерами по отношению к обманутым, случайно оказавшимся в националистических бандах.

— Пострелять-то и дурак сможет, — задумчиво протянул Прудько, — надо работать так, чтобы выстрелы прекратились навсегда… Давайте подумаем, Иван Тихонович, как же нам предупредить Кравчука, что Стреляный появился на его пути?

Спустившись в бункер, Хмара толчком сапога разбудил спящего на полу геолога и спросил:

— Как спалось?

— Тако сяко, — пытаясь улыбнуться, выдавил Березняк.

— Садись к столу! — потребовал Хмара.

— Если бы мы тебя выпустили, наши бункера ты показал бы эмгэбэ? — после паузы резко спросил Хмара.

— Зачем мне это делать? — протянул Березняк. — Случись такое — вы меня на краю света найдете. Не вы, так другие оуновцы! Разве я не знаю, что у вас везде глаза есть и руки длинные?

…Уже в командирском бункере Хмара после этого допроса спросил Смока:

— Как ты думаешь, Смоче, что это за птица?

— Отой геолог? — угадывая мысли вожака, протянул Смок. — Кто бы он ни был — эмгэбист или инженер — раз он увидел наши тайны, пусть идет туда, як вы кажете, откуда начинается хвост редиски…

— Туда всегда сумеем отправить! — показывая на землю, протянул Хмара. — Поиграть с ним надо, кем бы он ни был. Вот посмотрим, какие он напишет свои показания. Если его в Мюнхен переправить, чтобы там его размотали, понимаешь, какой вексель! Инженер, Москву знает, по стране шатался!

— Давайте я его здесь на своей жердине поверчу, — предложил Смок, — не хуже, чем в Мюнхене, расколется.

— Погоди ты, Смок, со своей жердиной! — сказал Хмара. — Лучше пока ему волю мнимую дать. Пусть думает, что перехитрил нас, что доверяем мы ему… Так откроется скорее. Но глаз не сводить!

— А до оружия допускать?

Хмара не ответил на этот вопрос и поднял голову. Открылся люк, и чьи-то ноги осторожно нащупали первую ступеньку. По зашнурованным до колен ботинкам Хмара узнал Реброруба.

Он тяжело спрыгнул на доски пола так, что сверху посыпалась земля, и, протягивая Хмаре сложенную бумажку, сказал довольно:

— Смотрите, что я нашел под махоркой в кисете у Потапа!

Хмара развернул бумажку, стал ее читать, и злость перекосила его и без того угрюмое лицо.

— Сюда Потапа! — крикнул он.

Когда спустя несколько минут Реброруб привел в бункер долговязого худого бандеровца, который давеча не мог смотреть, как пытают Почаевца, Хмара долго разглядывал его острыми своими глазами, а потом спросил:

— Газетки почитываешь?

— Какие… газетки? — дрогнувшим голосом переспросил Потап, чувствуя, что пол бункера заколебался под его ногами, но еще не подозревая, к чему клонит Хмара.

— Ну, есть допустим, такая газетка “Прикарпатська правда”. В Станиславе. Орган того большевистского обкому…

— Я не знаю такой газетки, — выдавил Потап.

— А это что? — торжествующе сказал Хмара, разворачивая квадратный кусок газеты. — Может, скажешь, что не в твоем кисете это было?..

— То… то, — угасающим голосом забормотал Потап, — то мы забежали с Орестом до одного дядька в Терновке воды напиться, когда за продуктами шли… Ну, он и дал нам ту бибулу на закурку…

— Бибулу на закурку? — иронически протянул Хмара. — Но чего же ты из этой газеты вырезал именно это обращение, а не статью о свекле?

Тяжело дыша, Потап не знал, что сказать Хмаре, и в его белесых глазах было полное отчаяние.

— Орест читал это? — спросил Хмара.

— Не успел, — протянул Потап тихо, — не хотел читать…

— А ты?

Молчал Потап.

— Может, сейчас почитаешь? — и, показывая ногтем строчку, Хмара потребовал: — Вот отсюда…