Андрей Коробейщиков - Камкурт. Хроники Тай-Шин

Вакидзаси. Малый меч традиционной самурайской пары. Рукоятки обоих мечей были сделаны из темной и белой кожи морского ската. Скоков трепетно провел рукой по оплетке из шелкового шнура, а затем достал встроенный в специальную нишу небольшой нож — кудзука — с бронзовой рукоятью, на которой была сделана искусная гравировка. Повертев нож в ладони, словно пробуя его на вес, полковник медленно вложил его обратно, в скрытую нишу. Он любил это оружие. Ему каждый раз нравилось разглядывать ножны, покрытые черным лаком, детали оправы из позолоченной бронзы, стилизованные под волны, декоративные накладки на рукояти меча — мануки — из серебра с изображением кузнечиков и дельфинов. Даже здесь основным сюжетом оформления было бурное море. Скоков положил меч обратно на подставку. Если бы его сослуживцы узнали, сколько стоил хотя бы один меч, который полковник только что держал в руках, они бы удивились даже не столько его стоимости, а скорее тому, на что высокопоставленный офицер технической спецслужбы мог в принципе потратить эти деньги. Но именно поэтому никто и никогда не был в его квартире. Именно поэтому у него не было друзей. Именно поэтому начальник Комитета по Контролю получил среди своих подчиненных негласное прозвище Кощей, одновременно затрагивающее и его экстравагантную внешность, и его отрешенную недоступность. Но Скокова мало интересовало мнение его подчиненных. Ему было достаточно того, что в Комитете его не только побаивались, но и заслуженно уважали. Однако это не значило того, что в его окружении не было людей, которые знали об истинной сфере увлечений полковника. Такие люди были. Но работали они не в Комитете. И среди них он тоже получил прозвище, которое напрямую затрагивало аспекты его нерабочей, потаенной личной жизни, окутанной загадками.

РОНИН. Самурай, потерявший своего вышестоящего вассала и теперь не состоящий на императорской службе, а представлявший свои интересы и самостоятельно отстаивающий свои жизненные стимулы.

Легкий утренний ветерок впорхнул в приоткрытое окно, и невидимым призраком заскользил по комнате, овевая прохладой застывшего перед стойкой с мечами человека. Скоков задумчиво посмотрел на московский пейзаж, практически невидимый за дымчатой занавеской, прикрывающей окно, и медленно втянул в себя воздух, залетевший с улицы. На его лице отразилась неуловимая сложная гамма чувств, отражающая одновременно разочарование и тоску, азарт и решимость, страх и ликование. Наблюдая безмятежное июльское утро, заполняющее улицы столицы рассветными красками, он словно не видел всего этого. Его внутренний взор был прикован к потрясающему зрелищу, возникшему вдруг где-то в глубине воображения: стремительная темная волна-цунами, закрывающая собой горизонт, и низкий жуткий гул, сотрясающий небо и землю.

Жданов приехал в офис Комитета вечером следующего дня. На этот раз Скоков встретился с ним не в своем кабинете, а в одном из кабинетов, предназначенных для ведения конфиденциальных переговоров. Именно поэтому в помещении была предусмотрена минимальная мебельная обстановка: простой стол, три офисных кресла-стула, занавески на окне и телефонный аппарат, стоявший на специальной тумбочке. Зайдя в комнату, Жданов сразу оценил антураж и понял ее предназначение. Предстояла беседа между двумя профессионалами, и оба прекрасно понимали, что разговоры на общие темы это одно, а обсуждение установочных данных, которые вполне могли оказаться информацией стратегического значения, это совсем другой уровень взаимоотношений. Скоков улыбнулся и кивнул гостю на один из стульев.

— Прошу вас, Марк Анатольевич.

Присаживаясь, Жданов задержал свой взгляд на телефоне. Подобный минимализм в мебели был обусловлен, кончено же, не недостатком финансирования Комитета, а элементарным удобством в процессе регулярной проверки подобных кабинетов на наличие технических источников утечки информации. О том, что комната надежно защищена от прослушивания, он не сомневался, но телефон его насторожил. В последнее время в сфере промышленного шпионажа стала особенно популярна процедура подслушивания помещений через телефонную линию. Телефонный радиоретранслятор подключается к телефонной линии и питается непосредственно от нее, что делает его особенно эффективным — время работы такого устройства не ограничено питанием. При положенной трубке прибор работает как радиомикрофон с высокой чувствительностью, позволяющей прослушивать помещение площадью до пятидесяти квадратных метров. То есть хозяин помещения даже и предположить не может что его телефон, не смотря на то, что трубка лежит на рычагах, активно передает вовне все, что происходит в офисе или квартире. При поднятии трубки устройство переходит в режим телефонного ретранслятора, прослушивая телефонный разговор. Жданов сам недавно устанавливал подобные устройства в офисной части «НОРСА», поэтому один вид телефонного аппарата в полупустой комнате его подсознательно насторожил. Хотя, было понятно, что в Комитете ФСБ по техническому надзору, подобные моменты были предусмотрены и совершенно исключены. Скоков, чей везде проникающий взгляд, сразу заметил секундную задержку внимания собеседника на телефонном аппарате, не замедлил это прокомментировать: