Андрей Коробейщиков - Камкурт. Хроники Тай-Шин

— Ты можешь помочь нам выбраться отсюда?

Снова кивок лысой головы.

— Тогда зачем ты приперся к нам?

Харон равнодушно пожимает плечами.

— Это вы пришли ко мне.

— Ну, так отпусти нас.

— Я вас не держу.

— Выведи нас из этой гребаной дыры.

— Куда?

— Домой.

Харон смотрит сквозь него, как будто это Мальцев является бесплотным призраком.

— Ты что, не понял? У вас нет дома.

С этими словами он встал, и хотя до утра было еще далеко, медленно пошел в реке, словно не желая больше разговаривать с обреченным человеком. Мальцев отрешенно глядел на удаляющуюся спину призрака, затем перевел взгляд на постанывающую во сне жену, и тоже поднялся с места, доставая из чехла отобранный у Ирины нож.

Он догнал его уже почти у самой воды. Нож с отвратительным хрустом вошел в спину в районе сердца. Харон выгнулся и, вскрикнув, упал вперед, в воду, раскинув руки. Мальцев еще какое-то время наблюдал, как его безвольное тело безмятежно плавает в медленной заводи, постепенно увлекаемое течением в основной бурный поток реки. Когда мощная тяга сшибающихся волн захватила мертвого духа в свои объятия и понесла вдаль, играясь с ним как со сломанной игрушкой, Владислав вытер тыльной стороной руки лицо и, повернувшись, зашагал к костру. Раскаяния не было, лишь только тягучая пустота внутри. Пустота, обреченность и безнадежность. Нельзя было понять, был ли Харон человеком или все-таки это была галлюцинация. Поэтому и переживать на этот счет не имело смысла. Мальцев подумал, что возможно подобные мотивы и толкают некоторых умалишенных на убийства, превращая их в маньяков. Но ему не было сейчас до этого ровным счетом никакого дела. Он избавился от него. От собеседника, который целенаправленно сводил его с ума, копаясь у него в мыслях и проникая в его сны. Может быть, именно этот лысый советчик доводил таким же образом и Ирину. Но кто бы он ни был, в любом случае все было кончено. Владислав подошел к костру, и, подбросив туда последние тяжелые сучья, лег рядом с Ириной, поцеловав ее в лоб. Надоело все. Пусть все будет так, как будет…

Он лежал на спине и отрешенно смотрел в ночное небо, раскинувшееся над ними безграничным звездным лугом. Созвездия завораживали, оживали, разговаривали с ним. Млечный Путь клубился и тек, словно река, приглашая человека отправиться в далекое путешествие к берегам неведомых миров. Вселенная смотрела на него миллиардами глаз, все понимая, сочувствуя, плача и смеясь одновременно. Все было не случайно. Владислав только сейчас начал осознавать это. И их поездка в эту тайгу, и все их злоключения, и появление Харона, и даже его смерть. Все складывалось в какой-то замысловатый узор, понять который можно было, только оттолкнувшись от земли и упав в этот завораживающий вечный океан космоса, сливаясь с ним и растворяясь в нем без остатка. Владислав обнял Ирину и широко раскрыв глаза приготовился к прыжку.

Влажное утор разбудило его своей всепроникающей прохладой. Он все-таки заснул, пренебрегая своими сторожевыми обязанностями. Проспал остаток ночи, оставив их лежбище без охраны. Но медведь к счастью не появился, а Харон больше не должен был беспокоить ни его самого, ни его жену своим сводящим с ума присутствием. Никого.

Какое-то саднящее чувство внутри. Предчувствие чего-то…

— Ириша, как ты?

Жена не ответила. Мальцев наклонился к ней и слегка потряс за плечо. Ирина не шевелилась. Безжизненное тело сжалось в комок, прижимаясь напоследок к самому дорогому существу в этом мире — к мужу, который проспал ее уход.

— Ира! — Мальцев еще раз потряс ее, понимая, что это бесполезно. И хотя они оба были уже готовы к этому, сознание никак не хотело сдаваться, признавая возможность собственной кончины и кончины любимого человека.

— Сейчас, Ирочка. Сейчас. Тебе просто надо согреться. Сейчас. Я тебя верну. Согрею…

Мальцев заметался у костра, бросая в потухший огонь тонкие прутики, оставшиеся от ночного запаса дров.

— Сейчас. Я его зажгу. Подожди. Не уходи. Любимая моя… Я сейчас…

Он сорвал с себя рубашку и накрыл ей неподвижно лежащую Ирину, словно это могло вернуть ее к жизни. Затем, слабо отдавая отчет в происходящем, он, как был, полуобнаженный, не замечая утреннего холода, побежал, шатаясь, в направлении самого низкого камня, отделявшего речную заводь от таежной чащи. Именно через него они с Ириной делали свои вылазки в тайгу за пищей и дровами. Дрова. Дрова. Дрова. Только лишь одно это спасительное слово билось в агонизирующем сознании. Огонь. Огонь. Жизнь… Он залез на камень и застыл от ужаса. Прямо перед ним, с другой стороны гряды показалась огромная морда бурого медведя.