Андрей Иркутов - А.А.А.Е. [Роман приключений. Том II]

Само собой разумеется, что во время войны работы фирмы сильно сократились, но после войны фирма Гагенбека, как и все другие крупные германские фирмы, начала восстанавливать свое доброе торговое имя.

Герр Клаус был агентом фирмы Гагенбек в Индии. Его специальностью являлось четвероногое, пернатое и пресмыкающееся население джунглей, и своей резиденцией он избрал маленький городок, к которому джунгли подходили вплотную. Хорошо оплачиваемый специалист, он без особой скуки обставил свою жизнь и не стремился вернуться в голодный и обнищавший фатерланд, предпочитая английские фунты и американские доллары — германским маркам.

Свое дело он делал исключительно умело и совсем недавно отправил своему патрону целый груз редчайших экземпляров. Он радовался удачной отправке, представлял себе, какой хороший процент перепадет ему с этого дела и ждал со дня на день крупного денежного перевода, как вдруг…

Все свалилось на его тевтонскую голову в один день. Прежде всего, утром ему пришлось отправить в отпуск своего шофера, который, получив разрешение, укатил с утренним поездом. Уже это было крайне неприятно. Машина у герра Клауса была совершенно особенная, им самим сконструированная, представлявшая неограниченные возможности передвижения по суше и на воде, и управление этой машиной являлось делом крайне сложным и ответственным. Сам герр Клаус, к сожалению, обладал слабым зрением и не мог заменять шофера, так что с его отъездом лишался возможности пользоваться своей машиной.

Это первое. Второе, — сегодня утром пришла телеграмма от патрона, в которой патрон сообщал, что он по непредвиденным обстоятельствам вынужден переехать из Гамбурга в один из городов центральной Германии, где находилось филиальное отделение гамбургского зоосада, и просил герра Клауса немедленно бросить все дела и вернуться.

Третье… третье было совсем неприятно. Утренняя почта принесла кипу газет, а газеты принесли известия о страшных событиях, развернувшихся в Германии. Старому буржуазному порядку, а вместе с ним и фирме Гагенбека, и с ней герру Клаусу, — угрожали большие неприятности.

Вот почему герр Клаус метался по комнате, как пойманные им тигры метались по клеткам зоологических садов. Вот почему герр Клаус, всегда сдержанный и спокойный, рвал в клочья газеты и топтал их каблуками сапог. Вот почему герр Клаус перебирал все известные ему немецкие ругательства, присоединяя к ним значительную долю изобретенных тут же на месте его разгоряченным мозгом. Что-то будет? что-то будет? Во-первых, что будет с грузом, который прибудет в Гамбург в разгар всей этой, крайне неприятной, истории? Во-вторых, как это он немедленно приедет в Германию — когда его машина, благодаря отсутствию шофера, не сможет оказать ему своих услуг? В-третьих… В-третьих, почему добрый германский бог не мог обрушить на его голову все эти беды постепенно? Зачем сразу, зачем в один день?

Он пытался найти какой-нибудь выход из положения, но положение, как назло, было совершенно безвыходным. С одной стороны, необходимо ехать в Германию, с другой — ехать нет никакой возможности.

Однако герр Клаус не такой человек, чтобы не найти выхода. Он немец, а немцы народ дошлый и умный. Герр Клаус найдет выход. Герр Клаус уже нашел выход. О, это выход, достойный настоящего немца! Он стучит кулаком по столу и орет:

— Джим! Джим!

Маленький, вихрастый мальчишка, нелепо затянутый в ливрею, появляется на пороге.

— Что угодно, сэр? — осведомляется он.

— Пива! — ревет герр Клаус, положивший себе за правило всегда сердито разговаривать с прислугой.

Джим исчезает и через мгновение приносит на подносе огромный кувшин пива и солидных размеров кружку. Герр Клаус приказывает ему поставить все это на окно, придвинуть к окну кресло и садится, погружаясь в пивную пену. В окно он видит чистый и широкий двор, а главное, — свою прекрасную машину под навесом. Он успокаивается и, не торопясь, методично затягиваясь сигарой после каждого глотка, принимается за наполнение своего желудка горьким и пенящимся напитком.

Сакаи и Фатьма искренне опечалились тем, что Виктор и Бинги пропали для них. Они почуяли в них хороших и крепких товарищей и теперь еще сильней почувствовали свое затруднительное положение. Собственно говоря, в отношении Фатьмы сказанное выше не совсем справедливо. Она не очень волновалась, так как не понимала всего того, что творилось вокруг. В Сакаи она видела сильного и мужественного спасителя и вполне полагалась на его дальнейшую помощь и поддержку. Не имея возможности словами объяснить ему всего, — она жестами и улыбками выражала свою благодарность, доставляя невыразимые мучения бедному японцу, ясно представлявшему себе все дальнейшие перспективы.