Михаил Март - Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино

Белограй повернулся к командиру:

— Распустить команду.

— Отряд! Разойдись.

Зеки начали разбредаться.

— Разрешите обратиться, товарищ генерал?

— Валяй, Кравченко.

— Куда же мы их? Власть везде одна.

— Их ждут в Гарварде, Оксфорде, Кембридже. Слыхал?

— Не приходилось.

— Наука развивается для людей, для всего мира, а не для одной единственной страны. Ученым нужны условия для работы, их им предоставят. А я же ничего, кроме кирки и лопаты, дать не могу.

— Американские ученые сделали урановую бомбу.

— Наши тоже сделали. И будут делать еще, без тех, кто в это время гонял тачки по шахтам. Не все ученые занимаются бомбами, Богдан Максимыч.

Белограй направился к катеру, свита последовала за ним. Опустив голову, Кравченко в задумчивости побрел домой.

Лю сидела на возвышенности, с которой хорошо просматривался пирс.

— Ты что здесь делаешь?

— Тебя жду, я всегда буду тебя ждать.

— Задурманил я тебе голову, малыш. Уходим в море.

— Надолго?

— Когда пускают в воздух ракету, она взвивается высоко и светит очень ярко. Это ее предназначение — предупредить, дать сигнал, осветить участок или отпраздновать победу. Но никто не ждет ее возвращения. Она сгорает, и ветер разносит пепел. У моего корабля не будет своего берега, его никто не ждет и он никому не нужен.

У девушки на глазах появились слезы. Богдан обнял ее, погладил по длинным атласным волосам.

После трехнедельного отсутствия генерал редко бывал дома. Приходил поздно, усталый, и ложился спать. Наконец он устроил себе выходной и, как всегда, пригласил на обед своего любимого собеседника Тагато Тосиро.

— Садись, Тосиро. Давно мы с тобой не общались и не обсуждали международных дел.

Перед японцем стояла плошка с рисом и отварная рыба. Белограй предпочитал щи и картошку с груздями, не забывая, разумеется, о самогонке собственного изобретения.

Тагато Тосиро, военнопленный солдат, он же генерал Тохиро Моцумото, о чем знал только Белограй, пил из рюмочки, а хозяин предпочитал другую посуду — хрустальные фужеры. Тосиро выпил и ждал, он не привык задавать вопросы, его дело отвечать. Генерал сам определял тему для разговора.

— Я ездил на встречу с американцами, Тосиро. Они не произвели должного впечатления, приняли меня за трусливого перебежчика. Но я сумел произвести впечатление, в дальнейшем мы, надеюсь, найдем общий язык.

— Ваша жена жива, Кузьмич-сан? — тихо спросил Тосиро.

— Жива. И у меня есть возможность ее увидеть. Мы с тобой квиты. Я тебе устроил встречу с твоим главнокомандующим, ты мне помог наладить связь с американцами, но боюсь, что на этом наш торг не закончен. Среди военнопленных японцев есть настоящие преступники. Вояки в счет не идут, солдат выполнял свой долг, даже если он генерал, как ты. Говоря о преступниках, я имею в виду отряд 741. Они создавали самое страшное оружие. Бактериологическое. Испытания проводили на мирных людях. Шестьдесят тысяч китайцев погибли в концлагере на северо-востоке Китая от их опытов.

— Да. Это позорная страница нашей истории.

— Ты должен поговорить с душегубами. Я дам тебе список ученых, которые разбираются в вопросах, связанных с их разработками. На японцев многие работали: австралийцы, филиппинцы и, возможно, немцы и даже русские.

— Я вас понял. Мне опять придется встретиться с главнокомандующим. Со мной никто разговаривать не станет, побоятся признать себя участниками экспериментов. Многие ведь попали в плен, как я, под именем простых бойцов. От главнокомандующего они ничего скрыть не смогут, его авторитет непререкаем.

— Лагерный номер — это все, что осталось от авторитета Ямады. Ладно. Завтра опять поедем в «Оазис». И еще, Тосиро, я тебе дам карту Сибири и Дальнего Востока. Это секретный материал. Ты должен получить самую важную для меня информацию — где находится лаборатория японцев, выстроенная в середине 30-х на территории нашей страны. Мне нужно точное место расположения. Узнаешь, получишь паспорт и свободу. Сойдешь за какого-нибудь киргиза или якута и живи, сколько сможешь. Русским владеешь лучше многих уроженцев страны. Ты дипломат, и твои идеи не были враждебны России.

— Я готов выполнить ваше задание без условий, если мне дается возможность хоть как-то смыть позор, очернивший весь мой народ.

— Ладно, обойдемся без лозунгов, генерал. Я знаю тебя уже пять лет и вижу, что ты за человек.

Белограй разлил водку.

— Выпьем! За удачу! Выпили. Закусили.