Виктор Пронин - В исключительных обстоятельствах

— Зачем?

— Переоденьтесь. Я потом объясню.

— Пожалуйста. — Вика взяла туфли и платье.

— Давай, давай, сестренка, — сказал бортмеханик.

Вика пошла к кабине.

— Ну и дела. — Радист чмокнул. Крикнул весело, придуриваясь: — Товарищ сержант, возьмите меня!

Но Гарамов глянул на него так, что радист осекся. Дверь за Викой захлопнулась.

— Товарищи. Переодеться меня и медсестру заставляют обстоятельства, сейчас объясню какие. Японцы чувствуют, что вот-вот будет капитуляция. Они, как я понял, все тут готовы продать друг друга с потрохами. Я вошел в контакт с директором этого отеля, он то ли агент, то ли черт его знает что. Нахапал тут, кажется, за войну целое состояние. А теперь, когда прижали, хочет драпать на нашем самолете. Предложил сделку: за то, что мы возьмем на борт его и еще пятерых, а потом высадим их где-нибудь в глухом месте, обещал достать нам горючее, рацию, и вообще — помочь улететь.

— Ну и что вы? — сказал штурман.

— Я согласился.

— Сколько горючего? — спросил бортмеханик.

— Полные баки. — Гарамов оглядел всех. — Думаю, что я поступил правильно.

Долго никто не отвечал.

— Еще бы нет, — наконец сказал второй пилот.

— Сидеть здесь и ждать, пока они нас перестреляют? Во! — радист показал сжатый кулак.

— Тише, — сказал бортмеханик.

— Прости, Евсеич. — Радист отвернулся, посмотрел в сторону кабины.

Штурман покачал ладонью, будто что-то взвешивал.

— Директор и еще пятеро, говорите? Не много ли? А вдруг они начнут палить?

— Один есть нюанс, — сказал Гарамов.

— Какой?

— Если учесть, что одного из этих пятерых директор оставляет нам, — не много.

— То есть как оставляет? — спросил штурман.

— Так, оставляет, — сказал Гарамов. — В подарок.

— Важную птицу, что ли? — удивился бортмеханик.

Второй пилот хлопнул себя по коленям.

— Да что нам пятеро, — сказал радист. — Возьмем. Сюда же пятьдесят влезает.

— А вдруг этот директор нас обманет? — спросил Арутюнов. — Вы подумали об этом?

— Предложите другое, — сказал Гарамов. — Не знаю, обманет он нас или нет, но другого выхода пока я не вижу, товарищ военврач.

— С другой стороны, зачем ему нас обманывать? — Штурман оглядел всех. — Он ведь мог сразу вызвать охрану, и все. Перестреляли бы нас как миленьких.

— Фрак это что, директор придумал? — сказал бортмеханик.

— Директор.

— В общем, он прав, — сказал штурман. — Не в форме же советской здесь ходить.

— Значит, гнездышко себе отлудили, — усмехнулся второй пилот. — Ну япошки. Любят пожить.

— Пляж мировой. Я бы... — радист вдруг застыл на полуслове, глядя в сторону кабины. Все повернулись.

Вика стояла у двери в светлом платье с золотым шитьем, придерживая рукой такие же золотые рассыпающиеся волосы. Она оказалась вдруг стройной и легкой, и у Гарамова перехватило дыхание.

Платье было ей в самый раз. Длинное, обхватывающее фигуру и расширяющееся книзу; по стоячему воротнику спускался русский старинный узор, расходился дальше узкой цепочкой и растекался лампасом по длинным рукавам и каймой по подолу.

— Ну как? — Вика оглядела всех. — Ничего?

Штурман застонал.

— Да перестаньте. — Вика покраснела. — Длинное?

— Где я? — штурман закрыл на секунду лицо. Отнял руки. — Кто это такая? Сестричка, да вы же ангел. Вы даже не представляете. Феерия.

— Ладно вам, капитан, — сказал второй пилот. — Что там, не смущайте девушку. Платье как платье.

— Дубина ты, Володя. «Платье как платье», — передразнил его штурман.

— Перестаньте, ребята. Научите лучше, что с волосами делать, у меня нет ни одной шпильки. — Вика стояла у кабины и растерянно улыбалась. Шагнула вперед и чуть не упала. Все невольно подались к ней, будто одновременно хотели поддержать. Она скривила по-детски губы: — На каблуках совсем разучилась.

Вика-по очереди посмотрела на всех. И опять Гарамов ощутил что-то вроде ревности.

— У вас есть лента? — спросил он.

— Конечно. В сумке.

Бережно поддернув платье, Вика присела и стала рыться в вещмешке. Достала ленту, наспех повязала волосы. Поймала взгляд Арутюнова. Кивнула.

— Полный порядок, — ответил военврач.

Вика, опустив глаза и явно тяготясь тем, что сейчас все на нее смотрят, стала собирать инструменты в большую санитарную сумку.

— Товарищи. — Гарамов кашлянул. — Наблюдение вести так же, как раньше. Вас, капитан, прошу проследить. И еще — никто не должен без согласования со мной выходить из самолета. И вообще как-то демаскировать себя. Я иду выяснить обстановку. Еда у вас пока есть, вода тоже. Медсестра вернется, как только сделает все необходимое.