Виктор Пронин - В исключительных обстоятельствах

Отец не разделял моего влечения к биологии. Он хотел, чтобы сын его стал инженером и работал на заводе вместе с ним. На этой почве между нами даже возникали конфликты. Но на моей стороне была мать. Она говорила отцу: «Не перечь сыну, пусть он сам по душе выберет себе дорогу в жизни». Я твердо решил — буду держать экзамены в университет, авось выдержу, не зря школу окончил с отличием. Дни и ночи просиживал за учебниками, понимал, что экзамен будет трудным. Как и предвидел, желающих поступить в университет оказалось много — несколько, человек на одно место. Экзамен я выдержал, был принят на биологический, как мечтал. Успешно закончил учебный год, перешел на второй курс — и началась война. Недолго раздумывая, побежал в военкомат и попросился на фронт.

— Как родители, их-то судьба какова?

— На фронте я получил печальное известие. Отец погиб в автомобильной катастрофе, а вскоре тяжело заболела и умерла мама, не сумела перенести такой утраты, очень она любила отца.

— А теперь, если можно, о вашем участии в войне.

— Не очень-то я люблю говорить о ней, ворошить в памяти тяжелые воспоминания. Война — это великое горе и страдания людей. Но раз просите — извольте.

Служил я во взводе разведчиков. Ходил в разведку за «языками». Взял троих. На четвертом — осечка: попал в плен. Бежал. Поймали, истязали. Снова бежал. Это было на французской территории.

Штрафной лагерь, строжайший режим, каторжная работа на угольной шахте.

Помогли скрыться местные жители...

Там, во Франции, я влился в отряд Сопротивления и воевал до дня победы.

Когда-нибудь напишу поэму о бойцах Сопротивления.

...Сергей сидел не шелохнувшись, слушая неторопливый рассказ, профессора. Уже рассказано про адски мучительную работу на шахтере оккупированной Лотарингии, про дерзкий ночной побег из штрафного лагеря — нашел едва приметную лазейку, и про то, как облегченно вздохнул, когда наконец смог сорвать с шеи шнурок с номерком — «удостоверение личности» военнопленного, и про то, как настороженно, боязливо оглядываясь по сторонам, шел он от деревни к деревне. Ну а дальше что? А где с Аннет встретился, как маки нашел? Но нельзя, нельзя задавать вопросы, вооружись терпением, журналист Крымов.

...Разные люди по-разному встречали худющего, голодного человека в потрепанной одежде. Он обладал небольшим, обретенным еще в школе запасом немецких слов и еще меньшим — французских. На шахте запас этот основательно пополнился. И теперь он с трудом, но уже мог разговаривать с французами. Была на его вооружении одна хорошо заученная им немецко-французская фраза, не раз выручавшая его: «Комрад, их бин призонье рюс...» — «Товарищи, я русский, заключенный военнопленный...» В ответ почти всегда давали что-нибудь поесть. Но порой на выраженную жестами просьбу спрятать или разрешить переночевать хозяин извинительно-беспомощно разводил руками и произносил лишь одно слово: полиция. Это было не самым худшим. Случалось и такое: любезно пригласили посидеть в саду, подождать, а через неплотно закрытое окно слышно было, как звонили в полицию...

Но Поляков не терял надежды на встречу с добрыми и смелыми людьми. И ему повезло: на одной ферме прожил несколько дней. И не только потому, что требовался работник. «Призонье рюс» был для хозяев солдатом страны, спасающей человечество от фашизма. И они помогли: «У швейцарской границы есть лес, где русский сможет надежно укрыться. Гитлеровцы обходят стороной его, боятся... И еще запомните: на самой окраине леса есть ферма Анри Вебера. Кстати — он немного говорит по-русски... Там хорошие люди, доверьтесь им...» Поляков добрел до заветной фермы. Анри Вебер рад хорошему работнику: «Вон в том маленьком домике будете спать... А днем — на вашем попечении виноградник. Согласны?»

— О да, господин Вебер... Благодарю вас;

Но недолго Мишель — так звали Полякова французы — обрабатывал виноградник. В округе рыскали гитлеровские патрули, и гостеприимство становилось опасным. Тогда он не мог и предполагать, что много лет спустя господин Анри Вебер будет его гостем в Москве. Тогда русский солдат думал об одном — куда податься? За него решил Анри.

— Пройдите километра два по дороге, от маленькой лавчонки сверните вправо, и широкая тропа выведет вас в лес, в самую гущу. Там работают лесорубы из ближайшей деревни. Это надежные парни. Они помогут найти нужных людей.

Анри обнял и перекрестил Мишеля.

— С богом!