Мы с нетерпением ждали, пока полковник оденется, настроится на продолжение прерванного рассказа. Наверное, сейчас все видели то же, что и я: мертвую океанскую зыбь, холодное свинцовое небо, разрушенный плот и одинокого человека, погружающегося в ледяную воду...
— Я ухватился за доску и не сразу сообразил, что стою на дне, что почти рядом берег, загроможденный каменными глыбами, — тихо начал полковник. — Крупная волна выбросила меня вместе с доской на отмель. У меня не хватило сил даже подумать, чему я обязан спасением: изменившемуся ветру, морскому течению или просто капризам океанских волн? Начал вылезать из воды...
Не помню, братцы, сколько времени я полз, как забрался в каменную расщелину и задремал. А когда очнулся — не сразу понял, что со мной. Ощущение было такое: не то я вмерз в камень, не то покрылся коркой льда. Не могу ни встать, ни сесть, ни повернуться. Лежу ничком. Неужели эти холодные стены станут моим последним пристанищем?
Приподнимаюсь на локти и волоком, как тюлень, подаю корпус вперед. Еще раз, еще, еще. Огромным усилием воли заставляю себя сесть. Подтягиваю колени к животу и снова выпрямляю. Проделываю это упражнение множество раз. Меня начинает бить озноб. Зубы стучат, голова, плечи, руки непроизвольно дергаются. Но это радует меня: значит, внутри пробудилась жизнь. Тело постепенно наполняется теплом, становится подвижным.
Пытаюсь встать. На босую ногу смотреть страшно: синяя, вся в ссадинах и кровоподтеках. Отрезал рукава от брезентового плаща, натянул на истерзанную ногу, прихватил веревочкой. И вот бреду: с непокрытой головой, в одном сапоге и брезентовой безрукавке. Наметил ориентир — дымчатая сопка с острыми скалистыми зубцами. Где-то там маячил силуэт человека. Неужели это было сегодня?.. Потихоньку разминаю запекшийся в крови указательный палец правой руки, и на душе становится теплее: все стравил океану, а оружие сохранил. Впрочем, это не моя заслуга. Если бы не выдержал ремень, винтовку сорвало бы со спины.
Вскоре начала заползать новая тревога. Солнце зашло, с океана надвигалась черная ночь. Воздух загустел, пропитался влагой. Зубчатая сопка потеряла свои очертания, слилась с другими возвышенностями.
На пути встала заснеженная низина. Жадно глотаю снег. Теперь бы еще корочку хлеба. Одну только корочку! Чтобы хоть как-то дисциплинировать себя, мысленно отсчитываю минуты. Через каждые четверть часа — короткая остановка.
Снег сырой, глубокий. Усталость валит с ног. Охватывает не страх перед холодной, беспросветной ночью, а какое-то тупое безразличие. Я пугаюсь этого приступа, он уже подкрадывался ко мне на плоту. Заставляю, приказываю себе идти.
Теперь делаю остановки через десять минут. Только бы не упасть, не заснуть. Трудно. Начинаются галлюцинации. Все время чудится, что за мной кто-то идет. Останавливаюсь — шаги замирают, двигаюсь — снова раздражающие чавкающие звуки. На всякий случай снимаю винтовку, нащупываю спусковую скобу.
И вдруг слышу голос Борщова:
«Стой! Руки вверх!»
«Никита!..»
Он подхватывает меня.
«Пашка, Пашка-а-а! Живой! И еще идешь, и еще с винтовкой!..»
Кое-как преодолеваем снежную низину. Никита усаживает меня на камень, забинтовывает руки, переодевает в свою одежду и почти сонного кормит...
А утром, братцы, поймали мы японского шпиона.
Ребята растерялись от неожиданности. Кто-то даже начал заикаться:
— А-а ка-ак по-по-поймали-то?
— Самым кустарным способом, — повеселел пограничник. — Подошли к подножию зубчатой сопки и обомлели: на берегу из каменной расщелины поднимался жиденький сизый дымок.
Океанские волны тяжело бились об отвесные скалы, пенились, кипели. Но на этот раз они были нашими союзниками. Неслышно подкрались к цели. Никита прыгнул вниз и, как медведь, подмял под себя сильного пружинистого человека. Я свалился в расщелину вслед за своим напарником. Короткая борьба — и на руки пленника наложена надежная веревочная петля. И вот он уже неподвижно сидит против нас на скрещенных ногах, как каменное изваяние Будды. В узких щелочках глаз горит лютая злоба. Заговариваю по-русски — молчит. Перебираю небольшой запас готовых фраз из русско-японского разговорника — ни звука. Пробую объясняться жестами — никакого внимания.
Вижу, что таким путем ничего не добьюсь. Хитрость, коварство японских разведчиков были общеизвестны. Что же делать? Как узнать, почему он торчал здесь, около берега? Недавно высадился или, наоборот, поджидал морской транспорт? Один или где-то неподалеку затаились его соучастники? При нем пакетики с сушеной рыбой, сухари, пистолет, зажигалка, карманный фонарик. Неужели он так налегке высадился на нашу землю? Все надо выяснить. Но как перехитрить этого Будду?
Читать дальше