Сборник - Приключения-75

— Ну как, архивная крыса? Ничего себе документик?

— Знаешь, я только-только дочитал до конца и силюсь припомнить, из каких это «секретных архивов» сия липа могла быть извлечена?

— Вот и я думаю, что липа. Но ты представляешь, как она работает против нас? Не говоря уж о немецком обывателе — тот привык верить тем, кто отдает приказы. Да, да, не спорь, эти средненемецкие Фрицы, Гансы, Гретхен и даже Лореляй успели уверовать в высшую миссию Гитлера, в тысячелетний рейх. Но газета с завещанием пришла в Чехословакию, Болгарию, Турцию, Венгрию. И там кто-то поверит... Хотя не то я говорю. Шут в ними, кто поверит там.

Богданов не договорил, сорвался с места, споткнулся о лавку, хотел в сердцах пихнуть ее ногой, но в последнее мгновение сообразил — лавка-то дубовая.

— Послушай, Володя, я очень на тебя рассчитываю. Ну поломай мозги, докажи, понимаешь, докажи, что это фальсификация, очередной подлог. Ведь ты же занимался когда-то историческими подделками, я-то помню!

— Занимался, Гарик, занимался. Но вся беда в том, что я имел дело с подлогами и подделками русского изготовления. И при этом в руках у меня были, так сказать, «подлинники» подделок.

— А может, и эта русская? Может быть, колченогий доктор ее только выудил откуда-нибудь?

— Нет, Игорь. Не русская. Это я уже и сейчас могу сказать. Если бы была русской, да еще петровской поры, то даже в переводе на немецкий чувствовался бы довольно тяжелый стиль Руси восемнадцатого века. А тут высокопарность, напыщенность. Петр писал — чеканил. Ни одного лишнего слова. И вообще в восемнадцатом веке писали по-иному, другим стилем и другими оборотами.

— Знаешь, Володя, не буду тебе мешать. Мой «кабинет» в полном твоем распоряжении на всю ночь. Боюсь только, поторопился я. Сейчас встретил члена Военного совета, тот интересуется, как дела с «завещанием», ну я и брякнул, что так, мол, и так — над ним уже корпит крупнейший знаток таких штучек, и к утру мы сможем кое-что передать через фронт. Сможешь все распутать к утру?

— Эх, Игорь, ни черта ты не изменился, торопыга!

Платонов оглядел «кабинет». Какие-то словари на полочке, а там, где, наверное, раньше стояла икона — кипа газет, брошюрки.

— Ведь у меня под рукой ни одного справочника...

— То-то и оно! Будь я в Москве, в Ленинке, сам бы разобрался...

— Кстати, в Москву доложили?

— Доложить-то доложили, но сам знаешь, какое сейчас положение... Я вот о Ленинке вспомнил, а она, наверное, частично эвакуирована или законсервирована... Профессора выехали в тыл вместе со студентами. Пока-то там специалистов разыщут... А мы оперативники, нам поспешить надобно!

— Вот-вот, поспешишь...

— А ты не смеши, доцентиузус, не смеши! Тебя что, зря учили на народные деньги?

— Может быть, в штабе фронта знают об этой газете и у них найдется целый, а не скуренный экземпляр?

— Звонили уже, да там все в разгоне, заместитель начальника отделения сам хотел приехать и нашу газету прочитать, да я заверил, что своими силами справимся.

— М-да, положеньице!

— Володя, а может быть, мне остаться?

Платонов не ответил, он вновь перечитывал «завещание».

«Пусть себе вчитывается, он действительно не любит торопиться». Богданов отошел к окну, прислушался к глухому грому артиллерийской дуэли. На душе было скверно. Докатились до самой Москвы. Их участок фронта, пожалуй, самый отдаленный от столицы, он клином врезался в фашистские расположения. И все одно — до Москвы рукой подать. Два дня назад Богданов ездил в столицу — за полтора часа «эмка» доскакала...

Сводки нерадостные. От Калинина фашист жмет и жмет. На юге обложил Тулу. Москва поразила своей суровостью, никогда не видел такой столицу, даже в годы гражданской. Болью отозвались баррикады у застав — значит, будут драться тут, на улицах города...

Нет! Этого не будет! Не будет никогда!

Невеселые мысли подполковника нарушил отчаянный визг тормозов закамуфлированной «эмки». Богданов пригляделся. Ого, генерал прибыл, а с ним полковник. Наверное, подошло новое соединение и командир с начальником штаба явились представиться по начальству. Да, уплотняются, уплотняются фронтовые порядки. Солдатский телеграф уже давно вещает о наступлении. Похоже, очень похоже... Да нет, он знает, конечно, что ведется подготовка к наступлению. Вот только когда оно начнется?

— Гарик!

Богданов оглянулся. Фу-ты, так задумался, что и о Володьке забыл.

— Слушай, Гарик, а ты, юрист, ничего не кумекал насчет этого документика? Ведь он тоже «юридический»?