Андрей Ильин - Дойти до горизонта

Мальки метнулись к месту приводнения салифановского плевка, закружились, пытаясь отыскать что-нибудь съедобное. Как всякие растущие организмы, их больше всего волновал вопрос питания.

— Если их наловить две-три сотни, можно сварить неплохую уху, — просто так, от скуки сказал Салифанов.

Откуда он мог знать, что мы с Татьяной воспримем его сумасшедшую идею серьезно. Мы не собирались при помощи рыбалки разнообразить наше скудное меню названиями рыбных блюд. Мы готовились бороться со скукой, а тут любые приемы позволительны.

Чем ловить? Крючки не годились. Любой, самый маленький был больше малька раза в два. Даже если бы нашелся рыбный младенец, желающий добровольно закончить свою жизнь в суповом котле, он не смог бы нацепиться на жало крючка. Мелкоячеистого трала у нас не было. Я достал из кухонного рюкзака стеклянную банку из-под сметаны, заменявшую кружку. Окрутил вокруг нее проволоку и опустил в воду. Мальки стайкой бросились на звук. Они столпились у краев банки. Несколько заплыли внутрь. С замиранием сердца я потянул банку вверх. Вот она — добыча! Но мальки в самый последний момент вместе с выплеснувшейся водой ушли в море. Я вновь окунул банку. Мальки устремились к ней, и вновь я вытащил только морскую воду. Войцева активно болела рядом. Давала ценные советы. Кричала:

— Заноси слева! Тяни! Подсекай!

Расстраивалась из-за неудач. Мальки благодаря своим микроскопическим размерам были неуловимы. Наконец я утопил свой чайный прибор, теперь придется получать чай последним. Будущие осетровые торжественным эскортом сопроводили банку в глубину и вернулись к плоту. Один ноль в их пользу. Я стащил через голову тельняшку, завязал узлом воротник. Меня забрал нездоровый азарт.

Удивительно, бурные эмоции выплескивались на такое, в сущности, бездарное дело.

— Теперь держитесь, — сказал я и забросил свои импровизированные сети в море.

Полосатый материал заколебался в воде, притопился. Мальки зашныряли над ним. Я дождался, когда дюжина самых крупных экземпляров, размером с четверть спички, сунулись внутрь и потянул тельняшку на себя.

— Поймал! — торжествующе заорал я, словно речь шла о Лох-Несском чудовище, появления которого научно-популярный мир ждет уже несколько десятков лет.

Долго, раскручивая складки материала, мы искали добычу. На воздухе мальки казались еще меньше, чем в воде.

— Общая биомасса улова 0,8 грамма, — определил Сергей, — не объешьтесь!

Но показной пессимизм Салифанова нас не остановил. За полтора часа мы наловили десятка два «гвоздиков», побултыхали их в кружке и… выплеснули вместе с водой в море. А что еще с ними было делать? Ждать, пока они подрастут до товарной кондиции, слишком долго. Таким временем мы не располагали.

Сейчас смешно и даже немного стыдно вспоминать наши детские забавы. Но что поделаешь — штиль! Тут чем похуже займешься, только бы избавиться от гнетущего однообразия минут.

Вечером Войцева перетряхнула все вещи. Она провернула грандиозную работу. Вытаскивала, просматривала одежду. Лазила в карманы рюкзаков, куда мы заглядывали один-два раза и то в Аральске. Нашла кучу потерянных вещей и даже один завалящий сухарь, который Салифанов у нее тут же отобрал. Заинтригованные до последней степени, мы с Сергеем наблюдали за ее действиями, гадая, что она разыскивает. Я считал — припрятанные конфеты Сергей — фотографический портрет возлюбленного. Татьяна не раскрывала рта, словно взяла обет молчания. Уже не обращая на нее внимания, мы заключили с Салифановым пари на кусок сахара, чье предположение окажется ближе к истине. Плот стал напоминать игорный зал в Монте-Карло. В нездоровом ажиотаже взвинчивались ставки, наконец «банк» вырос до суточной пайки сахара. То было уже богатство, которым, окажись он на нашем месте, не побрезговал бы и Рокфеллер.

Войцева нашла, что искала. Выудила эту бесценную вещь из самого дальнего угла самого последнего рюкзака. Что это было? Боюсь, вы не поверите мне. Скажете: напридумывал для закваски сюжета. Я сам бы не поверил, если бы не был тому живым свидетелем. Даю самую страшную клятву — акцента не прибавил, граммульки не приврал! Как на суде, под присягой!

Пряча вещь в сжатом кулаке, Татьяна проследовала на нос плота. Мы с Сергеем вытянули шеи, боясь пропустить кульминационный момент разоблачения тайны. Войцева села на бак с водой и разжала ладонь. Там лежала… Нет, я не угадал. Сергей тем более. Наше мужское воображение в сравнении с изящным мышлением Войцевой было грубо и неуклюже, как кирзовый сапог пред бальной туфелькой. Это была… тушь для ресниц! Да, да! Самая обыкновенная тушь, для самых обыкновенных ресниц. Зажав в коленях осколок зеркала, Татьяна увлеченно заработала щеточкой. Когда прошел шок от увиденного, мы с Сергеем стали бурно выяснять, кто оказался ближе к истине. Я со своими конфетами или он с фотографией.