Андрей Ильин - Дойти до горизонта

В отчаянии взялись за весла. Конечно, логичнее было плыть вдоль берега, но он был столь высок и крут, что, как голову ни задирай, что-либо увидеть на его вершине было просто невозможно. Пройдешь в километре от поселка и знать не будешь! Но все же более всего мы опасались ветра в лоб. В открытое море нас уже не тянуло. Спасибо — наплавались!

Ожесточенно выгребали полчаса, но силы быстро иссякли, руки налились свинцом, в ушах зашумело, тошнота подступила к горлу. На длительный физический труд мы были не способны — не те гребцы, не те!

Еще полчаса макали лопасти весел в воду, но лишь для очистки совести — не просто ждали, что-то пытались делать. Первым догадался работать, подстраиваясь под ветер, Сергей. Когда несет от берега — отпускать паруса, тормозить опущенными поперек движения плоскостями весел и кусками фанеры. Но и в этом случае выигрыш был минимален. Попробуйте удержать поймавший порыв зонтик — трудно, хотя под ногами земля. А здесь вода, в нее пятками не упрешься.

И все же мы хоть и медленно, но приближались к береговой линии. Порывы с моря были сильнее, чем от берега. Неожиданно я понял — ветер отражается от высокого обрыва. Отскакивает от него, как мячик от стенки. Еще несколько часов мы болтались в неширокой прибрежной полосе. Наконец зацепились за прибой. Волны рывками потащили плот к обрыву. Вокруг из воды выступали камни, возле которых взвивались вверх пенные буруны. Работая веслами и рулем, мы кое-как втиснулись между двумя валунами, вместе с волной вползли на песок. Шипя, вода отступила в море.

Земля. Большая земля! Мечта, столь недоступная еще четыре дня назад, исполнилась. Мы в недоумении смотрели друг на друга, не зная, радоваться или сокрушаться. Берег есть, но что он нам дает? Песчаный пляж через двести метров упирался в отвесную стометровую стену, ровную, без единой зацепки, словно вытесанную рубанком. Взобраться на нее немыслимо. Тут даже альпинисты будут бессильны. Ни трещин, ни выступов — полированная поверхность. Крючья не вобьешь — почва известковая, нагрузок не выдержит, осыплется десятками тонн. Повсюду видны у основания обрыва треугольные осыпи, окажись под такой — тысячу лет не найдут. Попали на бережок!

Масштабы открывающегося зрелища подавляли. «Камешки», которые мы заметили с моря, были размером с хороший двухэтажный дом. Некоторые имели причудливую форму. Невозможно было поверить, что к ним не прикасалась рука человека и все это лишь творчество ветра, солнца и весенних дождей. Принеси такую глыбу в город — и все дружно станут восхищаться мастерством скульптора, необычностью геометрического рисунка, филигранностью работы. Вокруг были десятки таких экспонатов. Мы бродили среди них, как по залам музея, даже говорить старались тише.

Но замечали мы фантастические красоты незнакомого побережья попутно. Основной задачей было отыскать следы цивилизации: отпечатки протекторов машин, копыт домашних животных, просто подошв башмаков охотника или рыбака. Мы всматривались в песок, но видели только высохшие ракушки, мелкие камни, чахлые кустики неизвестных растений, отполированные, словно ошкуренные ветки и стволы деревьев, принесенные сюда волнами. Поиск ничего не дал, кроме пустой бутылки из-под шампанского, найденной на кромке берега.

На ночь все вещи с плота перетащили под обрыв. Собрали два сигнальных костра. На вершину мачты подняли горящий керосиновый фонарь, на случай, если кто-нибудь пойдет ночью по берегу. В нашем положении нельзя сбрасывать со счетов самые невероятные возможности. Легли спать, условившись встать с рассветом, но разлепили глаза лишь в девять часов. На берегу спится особенно крепко — не надо вполуха слушать море, ожидая новых сюрпризов от стихии. Не надо, как это было на острове, во сне мучиться от боли во всем теле.

К десяти часам, сглотнув подозрительного вида похлебку, приготовленную Сергеем, прихватив рюкзак с четырьмя литрами воды, сухарями, сахаром, большим ножом, фонариком и аптечкой, отправились в путь.

По утренней прохладе шагалось легко. Песок был плотный, ноги почти не проваливались. Уже через километр наткнулись на крупные собачьи следы. Я воспрянул духом. Наверняка сейчас отыщется след ее хозяина. Но Сергей, опустившись на песок, разочаровал.

— Волк это, и, судя по следам, матерый. Вот видишь, — объяснил он, — левая задняя нога ступает в след правой передней, а собаки лапы раскидывают, поэтому след задней ноги у них не попадает в след передней.